— Ты первый научил меня, как бунтовать против своего генерала. Кто ты такой, как не блудный сын, и кто другой возвысил тебя, как не старый генерал?
Услышав такой грубый ответ, Ван Тигр не выдержал и крикнул столпившимся вокруг солдатам, которые вытягивались, чтобы лучше видеть:
— Я хотел пронзить его своим мечом, но вижу, что он не заслужил такой почетной смерти! Возьмите его и изрежьте на мелкие куски, как делают с преступниками и людьми, слишком злыми и порочными, чтобы их можно было оставить в живых, с непочтительными сыновьями и государственными изменниками!
Но Ястреб понял, что пришел его конец, и, прежде чем его успели остановить, выхватил из-за пазухи маленький, короткий кинжал, вонзил его себе в живот, сильно повернул его и оставил торчащим в животе; потом он зашатался, взглянул, умирая, на Ван Тигра и сказал твердо и смело, как всегда:
— Я не боюсь умереть! Еще двадцать лет, и я должен буду родиться снова в другом теле, но снова героем!
И он упал с кинжалом, все еще торчавшим в животе.
И Ван Тигр, глядя на то, что произошло почти в мгновение ока, чувствовал, что гнев его убывает. У него отняли месть. И несмотря на весь его гнев, его терзало сознание, что он потерял такого храбреца, как этот мятежник. Он долго молчал и наконец сказал тихим голосом:
— Вы, стоящие направо и налево от меня, возьмите его мертвое тело и похороните где-нибудь, потому что он был человек одинокий. Я не знаю, был ли у него отец, или сын, или родной дом. — И, помолчав немного, он добавил:
— Я знал, что он храбрец, но не знал, что он настолько храбр. Положите его в хороший гроб.
Ван Тигр долго сидел, полный скорби, и эта скорбь размягчала его сердце, и он не позволил своим людям грабить город, как обещал. А в то время, как он предавался скорби, пришли городские купцы; они просили принять их, и когда он велел впустить их и спросить, чего они желают, они вошли, почтительно кланяясь, умоляя его не допускать грабежа, и взамен предлагали много серебра и говорили, что население в великом страхе. И смягчившись на этот раз, Ван Тигр взял серебро, обещая отдать его своим солдатам вместо добычи, а купцы благодарили его и ушли, восхваляя такое милосердие военачальника.
Но Вану Тигру стоило немалого труда успокоить солдат, пришлось выдать каждому хорошие деньги и заказать для них угощение и вино, прежде чем они перестали угрюмо коситься, и Вану Тигру пришлось обратиться к их преданности и обещать, что он позволит им грабить в другой раз, когда будет война, и тогда только они успокоились и перестали браниться от разочарования. Да, Вану Тигру пришлось дважды посылать к купцам за серебром, и только тогда дело уладилось и люди его удовлетворились.
Тогда Ван Тигр стал опять готовиться к отъезду домой, — он рвался свидеться с сыном, потому что уехал поспешно и не успел придумать для сына занятия на те дни, что он пробыл в отъезде. На этот раз Ван Тигр оставил город под началом человека с заячьей губой до возвращения племянника, а людей Ястреба увел с собой, оставив вместо них самых испытанных и старых солдат, которые пришли вместе с ним. И, осторожности ради, Ван Тигр забрал с собой обе чужеземные пушки, узнав, что Ястреб заказывал городскому кузнецу круглые ядра и запасался порохом, чтобы стрелять из них; теперь Ван Тигр забрал их с собой и больше ему нечего было опасаться, что эти пушки обратятся против него.
Теперь, когда Ван Тигр проезжал снова по улицам города, люди смотрели на него ненавидящими глазами, потому что каждый дом был обложен налогом, чтобы набрать столько денег, сколько нужно было Вану Тигру для раздачи солдатам и для возмещения того, во что обошелся ему этот поход. Но Ван Тигр не хотел замечать этих взглядов и крепился, рассуждая про себя, что эти люди должны были бы заплатить с радостью, так как, если бы он не явился и не освободил их, им пришлось бы еще тяжелее под властью Ястреба и его людей. Ястреб был человек жестокий, и люди для него ничего не значили, а к войнам он привык с самого детства. И правда, Ван Тигр чувствовал, что эти люди к нему несправедливы, — он совершил тяжелый поход, а они даже не поняли, что он их спас, и угрюмо думал про себя:
«Все они неблагодарны, а я чересчур мягок сердцем».
И от таких мыслей сердце его ожесточилось, и он уже не был так добр к простому народу, как бывал прежде. Сердце его замкнулось еще больше, и он не выбрал никого на место Ястреба, говоря себе в унынии, что никому нельзя доверять, кроме родных по крови, и в своем недоверии он возлагал еще больше надежд на возлюбленного своего сына и утешал себя, говоря:
— У меня есть сын, и он один никогда мне не изменит.
Он пришпорил своего коня и поскакал быстрее, спеша свидеться с сыном.
Племянник Вана Тигра дожидался известий о смерти Ястреба и, услышав это известие, радостный и веселый, отправился на несколько дней домой и там рассказывал всем и каждому о том, какой он храбрый и ловкий и как сумел перехитрить Ястреба, хотя Ястреб был хитрый и мудрый воин и по возрасту мог бы быть его отцом. Так он хвастался безумолку, а братья и сестры обступили его и слушали с величайшим восторгом, а мать кричала:
— Еще когда он был сосунком, я знала, что это необыкновенный ребенок, так сильно и жадно бросался он на грудь!
Но Ван Купец сидел и слушал, и скупая улыбка не сходила с его лица, и если он гордился сыном, то не хвалил его, а говорил: