– Ваш покорный слуга не согласен.
– Что, помериться со мной желаешь?
– Ваш покорный слуга хочет меряться с вашим сиятельством в воде.
– Что ты имеешь в виду?
– Борода вашего покорного слуги может погружаться в воду и не тонуть, так и будет стоять торчком!
– И всего-то? – Начальник задумчиво разгладил собственную бороду. – Ну а если проиграешь?
– Если проиграю, то бороду вашего покорного слуги будем считать растительностью у вас между ног, начальник!
Зал огласил несдержанный смех служителей управы. Начальник резко стукнул колотушкой и строго прикрикнул:
– Смельчак Сунь Бин, ты снова смеешь хулу нести!
– Ваш покорный слуга заслуживает смерти.
– Сунь Бин, ты поносил чиновника императорского двора, за что по закону следует суровое наказание, но, учитывая то, что ты ведешь себя достойно, человек ты прямой и готов отвечать за содеянное, из милости не буду следовать закону и согласен помериться с тобой бородами. Если выиграешь, твоя вина снимается. Если проиграешь, то собственными руками выщиплешь ее и с этого времени отпускать бороду тебе будет запрещено! Согласен?
– Ваш покорный слуга согласен.
– Всем покинуть заседание! – С этими словами начальник Цянь встал и удалился как приятный ветерок, скрывшись за ширмой.
5
Местом меряния бородами выбрали боковой дворик между парадной аркой и большими воротами управы. Начальник Цянь не хотел, чтобы это мероприятие принимало слишком большие масштабы, и пригласил на него лишь десяток
Тяжелыми деревянными скамьями посередине уже было отгорожено многоугольное, почти что круглое пространство. Приглашенные
– Земляки, не давите, не давите, не хватало еще кого-нибудь насмерть задавить.
Минула половина утра, и наконец появились главные действующие лица. Уездный начальник Цянь неторопливо прошел через парадную арку и спустился во двор по ступенькам, ведущим в судебный зал. Под лучами яркого солнца он приветственно помахал народу. На цветущем лице играла великодушная белозубая улыбка. Народ заволновался, но неявно: никто не подпрыгивал, не издавал приветственных криков, не прослезился. Всех поразила манера чиновника держаться. Большинство из присутствующих уже знали, как он выглядит, но воочию видели его немногие. В тот день он был не в официальном одеянии, а в повседневной одежде. Голова его была непокрыта, череп спереди гладко выбрит, с легкой зеленцой, как панцирь краба, сзади волосы аккуратно прилизаны и блестят. До самой поясницы свешивается большая, толстая и длинная коса. К кончику косы привязан кусок прекрасного зеленого нефрита и серебристый колокольчик, легко позвякивающий при каждом движении. Одет он был в просторный халат из белого шелка, на ногах – завязанные шелковыми ремешками на лодыжке черные матерчатые туфли с многослойной подошвой. Мешковатые штаны топорщились под халатом, как плавающая по морской глади медуза. Но самым впечатляющим в его облике была, конечно, борода. Это была не просто борода, а висящий на груди уездного отрез черного атласа. Такая блестящая, такая гладкая! Прекрасная борода укрывала белоснежное одеяние начальника, и глядя на нее, люди испытывали счастье.
Одна женщина в толпе не сводила глаз с уездного начальника, который покачивался, как яшмовое дерево под ветерком, в душе она онемела, ноги стали невесомыми, на глазах выступили слезы. Еще пару месяцев назад вечером под моросящим дождем она была очарована его прекрасными манерами, но тогда начальник был в форме чиновника и казался немного суровым, совсем не таким, как сейчас, в этой повседневной одежде. Если в чиновничьей форме уездный выглядел недосягаемым, то в домашней одежде он виделся весьма доступным.
Той молодой женщиной была Сунь Мэйнян.