По виду очень солидный ганьбу средних лет пытался увещевать её:
– Ты поменьше бы болтала, Сяо Цяо.
Та и не думала сдаваться и продолжала бубнить:
– По-моему, главная причина в том, что его красный конверт оказался слишком тонким.
Тут мужчина средних лет похлопал её по плечу:
– Меньше болтай, товарищ, а то неприятностей не оберёшься.
Она продолжала, но всё тише и тише, пока не умолкла совсем. Лучи от фонариков у них в руках, перекрещиваясь, проникли в храм, сильные снопы света скользнули по лику Матуна, по лицу мудрейшего и моему. Я неприязненно зажмурился. Неужели они не знают, что освещать людей таким сильным светом невежливо? Лучи фонариков скользнули по лицам четвёрки, занёсшей мясного божка в храм, и, наконец, сосредоточились на лице лежащего на земле божка.
– Это что такое? – негодующе вопросил ганьбу средних лет. – Как можно уложить бога мяса на землю? Поднять, сейчас же поднять.
Все четверо отставили жерди в сторону, отвязали верёвки с корпуса божка, затем собрались у его верха, каждый взялся за самую трудоёмкую часть, и раздался крик: «Раз-два, взяли!» И двухметровое божество встало вертикально. Только когда его поставили, я понял, какой он высоченный и здоровенный. Вырезали его из цельного дерева. Насколько мне известно, за многовековую историю многие изображения святых вырезали из ценных пород розового дерева, но в эти времена, когда большое внимание уделяется защите окружающей среды, защите деревьев, такого толстого красного дерева и не сыщешь, а если даже и найдёшь в горной глухомани такое большое дерево, никто не разрешит его срубать. Ну, так из какого же дерева вырезан этот мясной божок? Резьба замазана краской, природный цвет древесины не разберёшь, главные элементы, по которым можно сделать заключение, утрачены, да и резкий запах недавно положенной краски забивает природный запах древесины. Так что, не задай вопрос этот ганьбу, я бы никогда и не узнал, из какого дерева вырезан этот мясной божок, имеющий ко мне непосредственное отношение.
– Это красное дерево? – спросил ганьбу.
Сутулый презрительно усмехнулся:
– Да откуда это красное дерево возьмёшь?
– Если не красное, то какое? – не отставал ганьбу.
– Ива, – ответил сутулый.
– Ива? – удивился ганьбу. – В иве быстро жучки разводятся, пройдёт пару лет, и до дыр изъедят.
– Ива действительно для резьбы не годится, – согласился сутулый, – но такое большое дерево тоже найдёшь не сразу. Для зашиты от жучков мы перед началом работы опрыскиваем дерево специальным средством.
– Этот ребёнок вырезан без соблюдения пропорций, – заявил молодой ганьбу в очках, – голова слишком большая.
– Это не ребёнок, – холодно заметил сутулый, – это божество, а голова божества, конечно, не такая, как у обычных людей. Как у вот этого божества Утуна, голова человека, а тело лошади – кто на земле такое животное видел?
Луч фонарика высветил изваяние лошади с человеческой головой. С лица изваяния – лица, весьма чарующего – луч света переместился на его шею – мастерски выполненное изваяние и переход человеческой шеи в лошадиную, обладавшую сильной сексуальной привлекательностью, – потом двинулся на заднюю часть и вниз и, наконец, установился на свисающем половом органе крайне преувеличенных размеров – яички как зрелые плоды папайи, наполовину открытый член, походивший на спрятанный в красном рукаве валёк для белья – тут в темноте грохнул мужской смех. Фонарик в руке женщины-ганьбу освещал лицо мясного божка, и она, задыхаясь от негодования, выпалила:
– Пройдёт ещё пятьсот лет, и этот ребёнок действительно станет святым.
ebooksa