– Можете спокойно идти, начальник, – послушно отвечал Яо Седьмой, – если что, сразу за вами приду.
Это всё была не моя работа – организация управления, помощь родителям в устранении противоречий и налаживание отношений с Яо Седьмым, это Яо Седьмой из кожи вон лез, чтобы я не мог не поставить его на важный участок работы. У меня не было полномочий назначить его каким-нибудь начальником, но, когда меня не было в цехе, он, по сути дела, заменял меня. Изначально я хотел отблагодарить дядюшку Чэн Тяньлэ, но тот из-за своего странного характера ходил целыми днями с кислым лицом и не говорил ни слова, будто все вокруг ему должны и не возвращают долг, и от оставленного им когда-то хорошего впечатления почти ничего не сохранилось.
Я знал, что многие, в том числе и Яо Седьмой, недовольны тем, что я в рабочее время хожу на кухню есть мясо. Сладкоречивый, вечно с улыбочкой на лице – сказать, что он там думал про себя, я с уверенностью не мог. Но мне не было дела до них, зачем они мне нужны, моя жизнь – мясо, его я люблю больше всего, оно становится моим у меня в животе, только тогда оно – моё. Когда оно оказывается у меня в животе, душа радуется, а они недовольны, завидуют, сердятся от голода, но это их дело, пошли они все, я за их настроения не отвечаю.
Я раньше говорил Лао Ланю и родителям, что, если они хотят, чтобы мясокомбинат процветал и развивался, нужно, чтобы я был полон кипучей энергии, чтобы вдохновение не иссякало; а чтобы я был полон кипучей энергии, чтобы не иссякало вдохновение, нужно обеспечить меня мясом. Только если мой живот насыщать мясом, будет эффективен мой мозг. Если у меня в животе мяса не будет, мой мозг будет работать, как заржавевший механизм. На моё требование родителям и ответить что-то было неловко, а Лао Лань расхохотался:
– Ло Сяотун, завцеха Ло, неужели мы, представительный мясокомбинат, не обеспечим тебя мясом? Ешь, ешь от пуза, ешь больше положенного, ешь вне ассортимента, ешь для престижа мясокомбината. – Потом он обратился к моим родителям: – Старина Ло, Юйчжэнь, умеющие есть мясо живут в знатности и богатстве, у голодранцев такого брюха не бывает. Верите, нет? Не верите, а я вот верю. Сколько человек должен съесть за жизнь мяса, определяется от рождения, тебе, Ло Сяотун, видать, назначено тонн двадцать. Не съешь – владыка Ло-ван тебя не примет.
Лао Лань снова расхохотался, засмеялись и родители.
– Хорошо ещё, что у мясокомбината есть такие возможности, – сказала мать, – другое предприятие вряд ли тебя прокормит.
– Дело не в том, прокормит или нет, – вдруг вдохновенно заявил Лао Лань. – Мы можем провести конкурс на поедание мяса, в городе проведём, на телевидении, Сяотун займёт первое место, это же будет невероятная реклама нашего предприятия! – Лао Лань сжал кулак и помахал перед лицом: – Обязательно нужно провести, мысль действительно превосходная. Сами подумайте: ребёнок зараз съедает тазик мяса, к тому же он может слышать, как оно с ним говорит, он может видеть выражение его «лица» – он наверняка сможет обойти всех участников, такие кадры, донесённые с помощью телевидения в тысячи домов, произведут впечатление, да ещё какое! Сяотун, ты к тому времени станешь знаменитостью. Начальник цеха на нашем мясокомбинате Хуачан, да ещё поедающий произведённое на нашем предприятии мясо… Ты прославишься, а вслед за тобой прославится и наше предприятие. К тому времени мясо производства нашего комбината станет лучшим, фирменным мясом, которое народ спокойно может есть. Сяотун, поедание мяса – твой вклад в наше предприятие, чем больше ты съешь, тем больше вклад.
Отец покачал головой:
– Что же это получается? Чемпион по поеданию мяса, винный бурдюк и мешок с мясом?
– Старина Ло, какое же у тебя отсталое представление, – вздохнул Лао Лань. – Ты что, телевизор не смотришь? На телевидении часто проводятся подобные конкурсы: кто больше выпьет пива, кто больше съест блинчиков с мясом, есть даже конкурс по поеданию листьев с деревьев, вот разве что конкурса по поеданию мяса не было. Наш конкурс и впрямь нужно провести, он может оказать воздействие на людей не только внутри страны, но и во всём мире. Наше мясо будет продаваться не только на внутреннем рынке – мы выйдем на мировой, пусть народы всего мира отведают наше фирменное мясо Хуачан, которое можно есть, не беспокоясь о его качестве. Тогда ты, Ло Сяотун, прославишься на весь мир.
– Лао Лань, ты, что ли, тоже, как Сяотун, пьянеешь от мяса? – усмехнулась мать.
– У меня нет таких способностей и везения, как у твоего сына, чтобы испытывать опьянение от мяса, – сказал Лао Лань, – но я могу оценить силу его воображения. Ваше отношение к нему никуда не годится. Ваша самая большая проблема в том, что вам нравится постоянно смотреть на Сяотуна родительским взглядом, так дело не пойдёт. Во-первых, вы должны забыть, что Сяотун – ребёнок, во-вторых, забыть, что он ваш ребёнок. Без этого вы не сможете оценить Сяотуна и тем более признать его одарённость. – Потом он обратился ко мне: – Племяш, у нас всё по принципу «сказано – сделано», так что конкурс по поеданию мяса мы непременно проведём если не в первой половине года, то во второй, если не в этом году, то в будущем. Твоя сестрёнка ведь тоже знает толк в том, как мясо есть, верно? К тому времени и её пошлём вместе с тобой. Это будет вообще блеск… – Он настолько возбудился от собственной идеи провести конкурс, что глаза его сверкали, а сам он говорил, размахивая руками, будто разгоняя комаров. В конце концов, со слезами на глазах и волнением в голосе он обратился ко мне: – Сяотун, племяш, когда я вижу умеющего есть ребёнка, душа моя полнится самых разных чувств. В этом мире только два человека обладают талантом поедания мяса: один – это ты, другой – безвременно погибший сын моего третьего дядюшки…
Позже Лао Лань отдал распоряжение Хуан Бяо поставить на кухне новую плиту с железным котлом, сказав, что в нём будет готовиться мясо для Ло Сяотуна. Он потребовал, чтобы в этом котле постоянно кипел мясной отвар и постоянно было мясо. По словам Лао Ланя, если Ло Сяотуну гарантировано мясо, то в этом – основа процветания и развития мясокомбината.
После того, как стало известно, что я каждый день хожу на кухню и бесплатно ем мясо, тем более после того, как разлетелась новость о планах Лао Ланя в подходящее время провести в городе конкурс по поеданию мяса, трое недовольных рабочих остановили меня у ворот цеха промывки и стали задираться:
– Ло Сяотун, хоть твой отец директор, мать главный бухгалтер, а ты начальник цеха, хоть Лао Лань – твой названый отец, мы тебе подчиняться не будем! Экая важная персона нашлась! Ни одного иероглифа не знаешь, невежда неграмотный, брюхо отращивать на мясе тебе разрешили?!
Я прервал их на полуслове:
– Сперва должен сказать вам, что Лао Лань никакой не названый отец мне, и то, что я не знаю ни одного иероглифа, – неправда. Знаю немного, но достаточно для моего пользования. Кроме того, что я умею есть мясо – правда, но живот у меня небольшой, сами откройте глаза и посмотрите – большой, что ли? Эка невидаль, если у человека живот большой и ест он много, а вот если живот небольшой, хоть ест человек много, – это ещё суметь надо. Не будете подчиняться? С этим пожалуйте к Лао Ланю, можем помериться силами: если проиграю, начальником цеха больше не буду, да и на предприятии не задержусь, пойду странствовать или в школу учиться. Конечно, если проиграю, принимать участие в конкурсе по поеданию мяса определённо буду не я, а скорее всего кто-то из вас.
– Нам идти к Лао Ланю без толку, – сказали они. – Хоть ты и не признаёшь, что Лао Лань твой названый отец, мы видим, что он испытывает к тебе чувство, и довольно глубокое, между вами особые отношения, иначе он не смог бы назначить тебя, пацана, у которого ещё волосы на пипиське не выросли, начальником цеха, да ещё предоставить особое право есть мясо, когда угодно.
– Если вы хотите посоревноваться со мной в поедании мяса, я могу принять вызов. Это такой пустяк, что не нужно ждать одобрения Лао Ланя.
ebooksa