– Ничего удивительно, – пожал плечами Ван. – Со временем законы начинают терять силу или попросту забываться… На чем это я остановился? Ах да, китайцы и иностранцы. Иностранные державы затем поделили отведенную часть городской территории на три поселения. Французская концессия расположилась между ядром китайского поселения, обнесенным городской стеной и улицей Янг Цзян, позже переименованной в авеню Эдуарда VII. Британская концессия растянулась вдоль улицы Янг Цзян до Сучджоу, Американская концессия – на северо-восток от нее. План застройки в границах иностранного поселения предусматривал основные улицы, кладбище, церковь и ипподром. В течение последующих лет при застройке городской территории иностранные колонисты использовали малейшую возможность для расширения своей территории, и к концу XIX века иностранное поселение занимало площадь вчетверо большую, чем это было предусмотрено первоначальным соглашением.
– Угу, – кивнул Агасфер. – В Америке говорят: дай чернокожему палец, и он откусит всю руку.
– Всю руку? Ха-ха-ха, – жизнерадостно отреагировал Ван и продолжил:
– Примечательно, что в центральной части города улицы, которые расходятся от центральной точки на запад на восток, получили названия китайских городов, а улицы, параллельные Бунду – названия провинций. Что такое Бунд? О-о, господин барон, Бунд является, без сомнения, старейшей улицей города, возникшей на месте бечевника, ведущего вдоль берега реки. Но как, спросите вы, Бунд получил свое название? Бунд – это слово из языка хиндустани, означающее «создание насыпи, укрепления вдоль берега реки», и это слово использовалось применительно к набережной первыми колонистами из Восточно-Индийской компании.
– Простите, что опять перебиваю, господин Ван… Я обратил внимание на одинаковые бело-красные будки. По-моему, там виднеются телефоны?
– Совершенно верно, господин барон. Это так называемые общественные телефоны. Заходишь в будку, бросаешь монетку – и звони кому хочешь.
– А какую монетку надо бросить?
– Вот такую, – Ван вынул из кармана несколько тонких серебряных монет. – Это таэль, старая денежно-весовая единица Юго-Восточной Азии и Китая.
– Вы не поменяете мне несколько таких таэлей, мистер Ван? – Агасфер достал из бумажника английский шиллинг и протянул гиду. – Мне хотелось бы попробовать позвонить…
– На английский шиллинг? Боюсь, у меня не найдется столько таэлей, – рассмеялся Ван. – Менялы в лавках дадут вам за шиллинг целую кучу таэлей! Берите просто так!
Агасфер хлопнул шофера по плечу:
– Остановитесь у любой телефонной будки…
– Я могу помочь вам разобраться с уличным телефоном, – засуетился Ван.
– Прошу вас, оставайтесь в машине! Я хочу сам, – твердо заявил Агасфер.
Опустив в щель монету, Агасфер назвал ответившему телефонисту номер японского консула. После коротких переговоров с помощниками консула Одагири взял трубку.
– Господин барон? Что случилось?
– Ровным счетом ничего, Одагири – сан! – хохотнул Агасфер. – Сейчас мы с господином Ваном осматриваем город. Я хотел лишь поблагодарить вас за такого знающего гида.
– Не называйте его господином, барон: так можно разбаловать моих слуг! Просто Ван, этого вполне достаточно.
– Хорошо, господин консул. Ах да, у меня есть вопрос. Не могли бы мы сегодня вечером, после знакомства с вашими помощниками, посетить хороший шанхайский ресторан? В Токио я вел жизнь аскета, и…
– Все, что вам будет угодно, барон. Хотите в ресторан? Какой?