Право на ответ

– Вы уже сообщили, что он умирает, – ответила вдова, – причем всему миру – в televisione.

– И я видел, – встрял Уинтерботтом. – Я видел в пабе. Пару часов назад. Я понял, что вы сюда отправитесь, и сам сюда пришел.

– Я совершенно разбит, – сказал я, садясь. – Перелет был ужасно утомителен.

– Я понимаю. Да, наверняка.

И Уинтерботтом в грязном плаще принялся грызть ногти. Вдова сказала:

– Numero Otto. Две спальни. Остальное занято.

– Мне вполне подходит, – поблагодарил я. – А как дела у вас? – спросил я Уинтерботтома.

– Они его забрали, – ответил тот. – Приятель забрал, я хочу сказать. Я не мог оплатить аренду, а он не хотел ждать. Печатный пресс, я хочу сказать.

– И где вы теперь, боже, как я устал.

Казалось, мир заполнен чирикающими попугаями.

– Не могли бы вы послать за бутылочкой бренди, – попросил я вдову.

– Судя по televisione, вы уже достаточно набрендились.

– О боже, это так ужасно выглядело?

– Я схожу и принесу чего-нибудь, – сказал Уинтерботтом, – если дадите денег.

Я взглянул на Уинтерботттома и внезапно подумал об огромной бутылке холодного английского светлого эля, который устроил бы меня лучше всего на сон грядущий. И это было странно, я редко пил английское пиво.

– Пошли, – пригласил я. – Сходим, тут недалеко. Господи, как же я устал.

Паб неподалеку назывался «Якорь». Он был полон потных мужиков и вест-индийских девок, плюс дрожащий преподаватель из университета, который пил дрожащий томатный сок. На стенах красовались фотографии королевской семьи.

– По одной, – заказал я. – Я правда думаю, что не смогу заснуть от усталости.

– Я бы заплатил, – сказал Уинтерботтом, – честно, заплатил бы, но не могу. Мне стыдно, но ведь хотел как лучше. Честно. Просто я не создан для успеха.

– Как там Имогена?