M/F Энтони

– Доктора Фонанты. К которому лечиться ездила. Хотя теперь он поэт. Вон тот вон поэт.

И махнула головой на тонкую белую книжку на индийской книжной стойке у окна. Об этом тоже надо… Впрочем, позже. Я сделал, однако, три шага к книжке и взял ее.

– Мы ни в чем не виноваты, – сказала Катерина. – Запомни. Мы ничего плохого не сделали. А они ничего не могут сделать с мисс Эммет, правда?

Заголовок: «Структуры». Имя: Сварт Смайт. Я сказал, мельком перелистывая страницы:

– Вот именно, не виноваты. Невиновность нынче никому ничего хорошего не приносит. Выигрывает скорей тот, кто врет.

Фонанта. Shmegegge, chaver, Гастон де Фуа. Все сложится вместе, когда будет время. Вот какой там был сонет:

Два самолета вписали по нотному стану в небесную просинь,Между ними покоится слабое полукраткое солнце.Песья шерсть пахнет коровьей лепешкой. Деревья без листьев в оконце,Листья лежат кусочками жареной рыбы. Осень,Распущенный летний корсаж. Яблоки валятся, словно подбитые лоси,Красновато-коричневые. Нос мой, вздернутый, как у японца,Верит, что скоро вокруг них поднимутся кольцаСопутствующего аромата свиного жаркого…

– Ох, – сказал я, – боже мой. Это ужасно. Возьму, почитаю потом. Я сказал, что иду купить книжку. Должен к пей вернуться.

– Да, к ней. Плохо дело?

– Она озадачена. Впрочем, может быть, это какая-то эпистемологическая задача.

– Pie забывай, я же необразованная.

– Вопрос личного восприятия. Возможно, не я подаю неправильные сигналы, возможно, ее собственный аппарат восприятия искажает правильные. Надеюсь, что именно так она думает.

– Я тоже думала. Может, у пас есть, был брат? Твой близнец? Может такое быть? Столько тайн, и секретов, и…

– Не может этого быть. Ты же понимаешь, что этого быть не может. Скажи, ради бога, как это возможно, чтоб было возможно…

Позвонили в дверь. Мы с ней в лучших традициях сенсационной литературы уставились друг на друга широко открытыми глазами. Клише в старых перчатках. Я сказал одними губами: «Кто?» Она жестом ответила: «Есть только один способ узнать». Я одними губами сказал: «Игнорируем». Она мне глазами велела взглянуть в переднее окно у меня за спиной. Кто-то всматривался сквозь кружевные занавески. Я видел кто. И начинал испытывать какое-то противоречивое восхищенье губительным провидением.

– Я пойду, – сказал я.

– Это?…

– Да. Наверно, прием отменили. Эйдрии, Царица Птиц, вошла прямо в открытую мною дверь. Я заговорил первым:

– Быстро же он управился, мам, твою мать. Стало быть, все в порядке?

Покрасневший глаз стал опасным оружием. Она увидела банкет мух на кухне, потом Катерину в дверях гостиной.

– Chwaer, – горько сказала она. – Где мой сын? Что ты с ним сделал?