Она рассмеялась:
– У тебя хороший вкус, Робби. Это очень красивая канадская норка.
– Хочешь ее?
Она взглянула на меня:
– А ты знаешь, милый, сколько она стоит?
– Нет, – сказал я, – я и не хочу этого знать. Я лучше буду думать о том, как стану дарить тебе все, что только захочу. Почему другие могут делать подарки любимой, а я нет?
Пат внимательно посмотрела на меня:
– Робби, но я вовсе не хочу такой шубы.
– Нет, – заявил я, – ты ее получишь! Ни слова больше об этом. Завтра мы за ней пошлем.
– Спасибо, дорогой, – сказала она с улыбкой и поцеловала меня тут же на улице. – А теперь твоя очередь. – Мы остановились перед магазином мужских мод.
– Вот этот фрак! Он подойдет к моей норке. И вот этот цилиндр тоже. Интересно, как бы ты выглядел в цилиндре?
– Как трубочист. – Я смотрел на фрак. Он был выставлен в витрине, декорированной серым бархатом. Я внимательнее оглядел витрину. Именно в этом магазине я купил себе весной галстук, в тот день, когда впервые был вдвоем с Пат и напился. Что-то вдруг подступило к горлу, я и сам не знал, почему. Весной… Тогда я еще ничего не знал обо всем…
Я взял узкую ладонь Пат и прижал к своей щеке. Потом я сказал:
– К шубке надо еще что-нибудь. Одна только норка – все равно что автомобиль без мотора. Два или три вечерних платья…
– Вечерние платья… – подхватила она, останавливаясь перед большой витриной. – Вечерние платья, правда… от них мне труднее отказаться…
Мы подыскали три чудесных платья. Пат явно оживилась от этой игры. Она отнеслась к ней совершенно серьезно, – вечерние платья были ее слабостью. Мы подобрали заодно все, что было необходимо к ним, и она все больше загоралась. Ее глаза блестели. Я стоял рядом с ней, слушал ее, смеялся и думал, до чего же страшно любить женщину и быть бедным.
– Пойдем, – сказал я наконец в порыве какого-то отчаянного веселья, – уж если делать что-нибудь, так до конца! – Перед нами была витрина ювелирного магазина. – Вот этот изумрудный браслет! И еще вот эти два кольца и серьги! Не будем спорить! Изумруды – самые подходящие камни для тебя.
– За это ты получишь эти платиновые часы и жемчужины для манишки.
– А ты – весь магазин. На меньшее я не согласен…
Она засмеялась и, шумно дыша, прислонилась ко мне: