Ее лицо слегка порозовело.
– Когда же я должна быть готова? – спросила она.
– Поезд уходит в десять вечера.
– А теперь ты опять уйдешь?
– Нет. Останусь с тобой до отъезда.
Она глубоко вздохнула.
– Тогда все просто, Робби, – сказала она. – Начнем сразу?
– У нас еще есть время.
– Я хочу начать сейчас. Тогда все скоро будет готово.
– Хорошо.
За полчаса я упаковал несколько вещей, которые хотел взять с собой. Потом я зашел к фрау Залевски и сообщил ей о нашем отъезде. Я договорился, что с первого ноября или даже раньше она может сдать комнату Пат. Хозяйка собралась было завести долгий разговор, но я тут же вышел из комнаты.
Пат стояла на коленях перед чемоданом-гардеробом, вокруг висели ее платья, на кровати лежало белье. Она укладывала обувь. Я вспомнил, что точно так же она стояла на коленях, когда въехала в эту комнату и распаковывала свои вещи, и мне казалось, что это было бесконечно давно и будто только вчера.
Она взглянула на меня.
– Возьмешь с собой серебряное платье? – спросил я.
Она кивнула.
– Робби, а что делать с остальными вещами? С мебелью?
– Я уже говорил с фрау Залевски. Возьму к себе в комнату сколько смогу. Остальное сдадим на хранение. Когда вернешься, – заберем все.
– Когда я вернусь… – сказала она.
– Ну да, весной, когда ты приедешь вся коричневая от солнца.
Я помог ей уложить чемоданы, и к вечеру, когда стемнело, все было готово. Было очень странно: мебель стояла на прежних местах, только шкафы и ящики опустели, и все-таки комната показалась мне вдруг голой и печальной. Пат уселась на кровать. Она выглядела усталой.