— Какая тебе, в сущности, разница? Это придает какой-то интерес их жизни.
— Почему я должна быть для них постоянным объектом критики?
— Потому что ты хозяйка Мандерли, а испокон века у всех здешних обитателей жизнь в нашем поместье вызывала жгучий интерес.
— Я у всех, как сучок в глазу. Думаю, что ты женился на мне из-за того, что я глупа, неопытна и не могу им предоставить никакого материала для сплетен.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он отбросил свои газеты и уставился на меня мрачными, злыми глазами. В голосе звучали незнакомые мне металлические нотки.
— Почему ты глядишь так строго?
— Какие сплетни о Мандерли ты слышала? Кто говорил с тобой об этом?
— Никто ничего мне не говорил. Я просто злюсь из-за того, что мне нужно ездить с визитами и служить вечным объектом критики.
— То, что ты сказала, не слишком приятно слышать.
— Это было гадко с моей стороны. Извини меня, Максим.
Он стоял, покачиваясь на каблуках, держа руки в карманах, и улыбался горькой улыбкой.
— Я думаю о том, — сказал он, — что я поступил очень эгоистично, женившись на тебе.
— Почему ты так думаешь?
— Между нами слишком большая разница в возрасте. Тебе следовало немного подождать и выйти замуж за своего ровесника. Человек, который прожил большую часть своей жизни, не может быть тебе товарищем.
— Это просто смешно, — возразил я. — Возраст не играет никакой роли в супружестве. И, конечно, мы подходим друг другу как товарищи.
— В самом деле?
Я подошла к нему и обняла.
— Ты знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете. Ты для меня отец, брат, сын — в одном лице.
— Во всем виноват я, — захватил тебя нахрапом и не дал тебе возможности обдумать свой поступок, — сказал Максим.