Ребекка

— А я не собиралась его обдумывать, так как у меня не было никакого выбора, как ты понимаешь, Максим. Если человек любит, то…

— Счастлива ли ты здесь? — спросил он, глядя в сторону. — Я иногда сомневаюсь в этом. Ты побледнела и похудела здесь.

— Конечно, счастлива. Я люблю Мандерли, его сады и леса, и не буду больше возражать против гостей. Я согласна каждый день ездить с визитами, если ты этого хочешь. Я никогда не раскаивалась в том, что вышла замуж за тебя.

Он обнял меня и поцеловал в макушку.

— Бедная овечка, — сказал он. — Ты не слишком весела со мной, боюсь, что со мной вообще не просто ладить.

— О нет, Максим, с тобой очень легко ладить. Я всегда боялась замужества: мне казалось, что муж непременно будет пьянствовать, ругаться, будет крайне неприятен и, может быть, еще будет издавать дурной запах. Все это к тебе никак не относится.

— О боже! Надеюсь, что нет, — и он улыбнулся.

Я обрадовалась этой улыбке, взяла его руку и поцеловала ее.

— Смешно, будто мы не товарищи. Мы очень хорошие товарищи и оба, безусловно, счастливы. Ты говоришь так, словно наш брак неудачен, тогда как на самом деле он очень удачен.

— Если ты это говоришь, то уже хорошо.

— Да, но ты согласен со мной, не правда ли? Мы оба счастливы, очень счастливы, а если для тебя это иначе, то я предпочту уехать от тебя, чем огорчать тебя. Почему ты не отвечаешь мне?

— Как я могу тебе ответить, когда я и сам этого не знаю. Если ты говоришь, что мы оба счастливы, давай на этом остановимся и будем считать, что это так.

Он взял мою голову в руки и снова поцеловал меня.

— Боюсь, что ты разочаровался во мне, — сказал я. — Я неловка, застенчива, лишена элегантности, и ты считаешь, что я никак не подхожу к Мандерли.

— Не болтай глупостей: я никогда этого не говорил. Ну, а твою застенчивость ты со временем преодолеешь. Я тебе говорил уже это.

— Мы вернулись к тому, с чего начали. А началось все с того, что я разбила статуэтку. Не будь этого, мы спокойно выпили бы кофе и пошли гулять в сад.

— Будь проклята эта статуэтка! Неужели ты думаешь, что меня заботит этот фарфор?

— Он был очень ценный?

— Возможно. Не помню.

— По-видимому, все вещи в будуаре представляют большую ценность. А почему именно там сосредоточены самые лучшие вещи?