— Да… были и есть.
Наконец-то решаюсь и делаю пару шагов к кухонной стойке. Еще бы знать куда при это деть собственные руки.
— Обычно у всех студентов каждый выходной на вес золота. Не хотелось мешать их планам.
А теперь ты нагло врешь и заслуживаешь штрафную. И после такого надеешься на откровенность от Дэниэла?
Черт, ну почему все не может быть таким простым, ненавязчивым и естественным? Зачем все эти условности? Зачем мы вообще об этом говорим?
— Кстати, как у тебя обстоят дела с кулинарией?
Ну, слава богу, болезненную тему списали за ненадобностью.
— Думаю, вполне сносно. По крайней мере, не на ножах. До шеф-повара французского ресторана может и не дотягиваю, но пожарить отбивную, вполне даже смогу.
— Нет, мясо доверять я тебе не собираюсь.
Его взгляд оценивающе скользит по моей зажатой фигурке, будто это поможет ему получить полную картину всем моим кулинарным способностям.
— А вот пожертвовать овощами для салата все же рискну.
— Сколько доверия моей скромной персоне кухонного подсобного рабочего. Посуду мыть не надо?
— Для начала пока помой овощи и… почисти лук. И если оправдаешь мои ожидания, возможно даже позволю сделать что-то более сложное.
Моя улыбка застывает спазматической судорогой. Надеюсь, он говорил об обеде, а не о чем-то другом. Но мои щеки уже начинают гореть от очередного резкого прилива крови.
Дэн поднимает руку и как ни в чем ни бывало указывает пальцами на мою голову.
— Было бы неплохо, если бы ты собрала волосы в хвост. И тебе будет удобней, и еде не будет угрожать попадание нежелательного ингредиента.
К горящим щекам подключаются заалевшие уши. Зараза. И я теперь должна выставить их на обозрение?
— Кажется, у меня нет с собой резинки.
Мне так становится обидно за собственные волосы. Потратить столько времени на их безупречную укладку прямых ниспадающих густых прядей. Еще немного и за хвостом последует передник, рукавички-прихватки и косынка на голову.
— Ладно, что-нибудь придумаем. Проходи к раковине.