Старуха

– Никакой не эвфемизм. Радиация, как вы, Константин Павлович, и сами прекрасно знаете, здоровья людям отнюдь не прибавляет, а в известных дозах человека вообще может стерильным сделать – то есть к размножению не способным. Про трусы, это я, конечно, несколько сгустила, а вот те же фартуки из свинцованной резины… я вам такую сделаю. Но речь не об этом совсем: для того, чтобы к нам поступали лучшие студенты, нужна многоуровневая система отсева непригодных. И начинать отсев необходимо еще на этапе приема заявлений. Вот пусть этим как раз займется товарищ Тиханов – но один-то он с этим не справится, ему потребуется соответствующий персонал. Так что – это уже в порядке реорганизации оргструктуры факультета – ему нужно специальный отдел организовать… надеюсь НТК финансирование для этого изыщет. А так как этот отдел будет первым стоять на страже наших рубежей, предлагаю его так и назвать без лишних изысков: Первый отдел факультета. Но это лирика… и я перехожу к вопросу о правилах отчисления.

– А не кажется ли вам, уважаемая Вера Андреевна, – тихо проговорил Георгий Фёдорович, – что комитет комсомола сейчас пытается влезть в несколько несвойственные ему дела?

– Вере Андреевне так не кажется, – ответил декану Валентин Ильич. – Реорганизация факультета и переподчинение его НТК была проведена по ее личной инициативе, и мне кажется, что советской науке от такой реорганизации кроме пользы ничего не будет. И она очень верно заметила, что теперь задачей факультета является выращивание элиты советской науки, а вот как эту элиту сделать именно советской… это мы сейчас и обсуждаем. Я не хочу сказать, что ее предложения все должны немедленно броситься исполнять, нет. Она их высказала, а вы – как ученые, как профессора и преподаватели – должны их обсудить, раскритиковать, если она не права в чем-то, решить, что из сказанного науке и университету пойдет на пользу, а что во вред – и принять взвешенное и, главное, правильное решение. А теперь давайте все же выслушаем ее мнение о правилах отчисления студентов…

После того, как заседание закончилось, Тихонов снова пригласил Веру в свой кабинет:

– Послушай, товарищ Старуха, ты на заседании столько наговорила… тебе не кажется, что где-нибудь на Соловках тебе было бы уютнее?

– Возможно, но тогда страна лишилась бы выдающегося химика.

– От скромности ты точно не умрешь!

– Я вообще помирать ни от чего не хочу, но сейчас я просто факт констатирую. Я вон резину изобрела…

– Интересно как? Тут же химиков на факультете, причем знаменитых химиков, толпы буквально бродят, а все говорят, что ее именно ты придумала как делать.

– Это они мне льстят. Форма ухаживания такая за девочками… а как резину бутадиеновую делать, придумал Иван Иваныч Остромысленский еще в одиннадцатом году. Просто он до правильных катализаторов не додумался…

– А ты додумалась. Как?

– Эксперименты разные проводила в лаборатории, и подыскала… практически случайно. Вы же сами, наверное, знаете, что найти подходящий катализатор можно только методом тыка: повезет – не повезет.

– Не знаю я, у меня за плечами только шесть классов реального училища в Баку… не полные.

– А вот это паршиво: представитель научно-технического комитета в университете и с шестью классами… Но это дело поправимо, причем быстро поправимо: вы в училище математику изучали?

– Ну да…

– По Киселеву?

– Конечно!

– Значит университетский курс быстро освоите. Вы, под предлогом, скажем, наблюдения за учебным процессом, на лекции походите, на семинары… вам же экзаменов потом сдавать не надо будет, так что спокойно знаний и наберетесь. В вашей работе без знаний ведь никуда…

– А студенты еще с преподавателями непонятные вопросы разбирают – а мне как в таких случаях быть?