— Я бы не назвала благодарность позором. Пирожков ему напекла и вперед! «Спасибо вам, товарищ». За шторами теперь совсем ничего не видно?
Я отрицательно покачала головой.
— Думаешь, поймал тебя за шпионажем?
— Спасибо, Карин! — Я спрятала лицо в ладонях. — Этим еще себя не проедала, но теперь буду.
— Да брось, — искренне возмутилась подруга. — Из-за чего ты всегда так переживаешь? Зачем пропускать через себя всю окружающую гадость? Поспорила с кем-то, и вроде равнодушная, но меня ведь не обманешь. — Карина укоризненно покачала головой. — В мыслях ты снова и снова будешь прокручивать сцену до тех пор, пока сама для себя не определишь, что сделано максимально верно, какие ошибки допущены. Ну а после ты успокоишься? Нет. После ты пролезешь оппоненту в голову, выясняя, а какая такая детская травма заставила его лезть на рожон. Разве это нормально?
Я смущенно пожала плечами.
— И даже сейчас, — не унималась Карина. — Твои шестеренки уже выдали ответ, почему ты пожала плечами и с какими предпосылками. Для тебя весь окружающий мир — доска с заданием по аналитике. Расслабься хоть немного. Ты уже достаточно знаешь о людях, чтобы просто не обращать на них внимания. Ты знаешь, почему я с Жором жить решилась?
— Нет. — Я знала, что Карина права и очень права.
Жить, постоянно пытаясь выяснить суть поведения других, глупо. И она была права насчет моих шестеренок. Я знала, к чему она клонит, но «нет» сказала только потому, что так будет логично. Она должна высказаться.
— Все ты знаешь. Я спросила тебя, что ты думаешь про Жора.
— Он любит тебя больше мамы.
— В точку, — заулыбалась Карина. — Покорить друзей мужика — несложно, отвадить баб, подруг мужика — возможно, разделить его с работой — не смертельно, но победить ненормальную мамашу… Нереально. В общем, я все это к тому: убери ногу с тормоза, расслабься и не думай слишком много. Много думать — вредно.
— А вот это тост! — осенило меня.
Карина рассмеялась и подняла бокал.
— За «не думать»!
— За «не думать», — согласилась я.
…
— Ну и что там? — прошипел голос подруги из динамика.
— Свет горит, и кто-то ходит.
— Один ходит?