Хана раздраженно цокает языком. Она никогда не понимала привычки некоторых учителей не пускать в класс, если ты немного задержался. «О нет, как же так, ты такая безответственная, раз опоздала на урок на пару минут, поэтому иди-ка ты отсюда и вообще больше не появляйся!» В любом случае, она вынуждена признать: опоздать на экзамен – это слишком, даже для такой ходячей катастрофы, как Габриэль.
– Твоя мама оторвет тебе уши!
– Я не виноват! Меня заперли в ванной. Как в фильме ужасов. Я тянул и тянул за ручку, но дверь не открывалась, – он произносит это глубоким, мрачным голосом, который Хана обычно называет «театральным»: именно его она использует, когда играет, или когда рассказывает страшные истории в летнем лагере (хотя она никогда их не заканчивает, потому что пугается, так и не дойдя до конца). – А потом… Я не знаю. Все было очень странно. К счастью, брат Ирис проходил мимо и нашел меня.
– Крис?
– Ага. Но когда он вызволил меня из туалета, было уже поздно и…
Габриэль продолжает рассказывать о своем приключении, но Хана уже его не слушает. Упоминание об Ирис напомнило ей о вещах, которые она успела забыть. Сейчас ее единственная мысль: «Да забей на Ирис!» – но переваривание этой идеи в голове не очень помогает выкинуть из головы мистикал Ментального центра.
Габриэль похлопывает ее по плечу.
– Хана, ты меня не слушаешь!
– А, что… – она колеблется. – Да нет, я слушаю!
– Ну-ка, и что я только что сказал?
– Что математика – это план по захвату мира, разработанный агентами ЦРУ?
Габриэль пристально смотрит на нее.
– Тебе повезло, – говорит он, и Хана едва сдерживает вздох облегчения.
– Колись, что с тобой?
Хана знает, что не может сказать Габриэлю правду. Она всегда была сторонницей того, что время от времени можно приврать, но обманывать Габриэля ей кажется… неправильным. Затем она вспоминает слова, которые часто говорит дедушка (кроме «Не рассказывай маме, что я доел пиццу»): «Если хочешь что-то спрятать, оставь это на виду». Совет не очень-то помог, когда он разбил любимую вазу отца и сложил осколки на кофейном столике, но, возможно, стоит попробовать еще раз.
– Я только что сражалась с единорогом, – выпаливает она и ждет несколько секунд, затаив дыхание. И кажется, на этот раз трюк удался, потому что Габриэль даже на нее не взглянул.
– Кончено, конечно, – смеется он. – Как я сам не догадался? Ты и вправду выглядишь так, будто только что сражалась с единорогом, – сказав это, он делает глубокий вдох. Парень не смотрит в ее сторону, Хана может поклясться, что он вовсе не заинтересован ее признанием, когда тот добавляет. – Это ваши девичьи штучки?
Хана смеется.
– Что ты имеешь в виду под «девичьими штучками»?
А вот теперь Габриэль переводит на нее взгляд, ничего не понимая. Ну что тут скажешь. У него даже веснушки покраснели.
ebooksa