– Алан ни разу не намекнул о Безликом. Я хочу знать, действительно ли он ничего не знает или же все знает, но молчит. Согласись, если бы он хотел причинить мне вред, то давно бы рассказал всем в Департаменте о демоне.
Во взгляде Вэла отразилось сомнение, однако у него не было причин отказывать Фабиану. Отчасти ему тоже было любопытно, что Терро известно о Безликом, не меньше самого Фабиана хотелось, чтобы тайна ученика так и осталась тайной. Поднявшись из-за стола, он подошел к лежащему без сознания огненному элементалисту. Коснувшись ладонью его лба, Вэл закрыл глаза. Ему показалось, что в сознании мага он провел несколько часов, но в реальности прошло не более двух минут.
Наконец он отнял от лица Алана руку и как-то странно посмотрел на Фабиана.
Тот вопросительно поднял бровь.
– Его воспоминания – фальшивка.
– То есть? – опешил Фабиан.
– То и есть, как я сказал. Они ненастоящие. Кто-то внедрил ему их: воспоминания о Даг-Арате, чувство ненависти к тебе. Все воспоминания, так или иначе касающиеся и тебя, и крепости, – ложные.
Фабиан изумленно посмотрел на шефа. Понятнее происходящее не стало, напротив, все только сильнее запуталось. Но ведь Алан знал про Гончую, заключил сделку с Бар’Ришем!
– Что еще ты нашел?
– Следы того, что оставило ложные воспоминания. В его сознании покопалась некая сущность, но я не могу сказать точно, кто. Разве что… очень сильный манипулятор.
Фабиан вполголоса чертыхнулся. Единственное связующее звено в этой мутной истории – Бар’Риш. Неужели за всем этим стоял он, а Марионеточник, Адская Гончая и даже Алан Терро были лишь пешками в его игре? Последний, вероятно, просто попался демону под руку. Для Фабиана не было секретом, что Бар’Риш всегда хотел избавиться от своего лучшего врага. Но Фабиан всегда считал того трусом, не способным на конкретные действия. Он не рассказал Вэлу об этом, посчитав, что ненужные волнения наставнику ни к чему.
Фабиан вновь посмотрел на шефа.
– Значит, Алан никакого отношения к Даг-Арату не имеет?
– Нет. Могу завтра запросить его личное дело и посмотреть данные о семье. Но я уверен, что до внедрения этих ложных воспоминаний он даже не подозревал о существовании этого места.
Фабиан ответил не сразу. Он сидел, сцепив пальцы в замок, держа ладони перед собой и глядя в одну точку.
– Он сказал, что его мать заболела и умерла после тяжелого путешествия по горам. Оказывается, это ложь. Заманить меня в ловушку… Ха. Вот дерьмо.
– Ты сказал, что вытащил его из горящего дома.
– Да. Я не смог его бросить. Хотя, вероятно, стоило.
Но Вэл покачал головой, гордясь своим учеником. Тот поступил правильно. Если бы только в Департаменте прознали о его заслугах! Но сам Фабиан предпочитал поддерживать образ угрюмого и неприятного человека, а Вэл не собирался пытаться этому помешать.
– Он не виноват, Фабиан. Кто-то манипулировал им, кто-то гораздо более сильный и хитрый, чем Алан. К сожалению, не могу сказать, кто именно.