Я закончила песню, над которой работала последние несколько дней, отложила гитару и стала записывать новый текст и аккорды. Закрыв глаза, я мысленно проиграла песню еще раз, дабы убедиться, что все получилось идеально, как вдруг раздался стук в дверь. Часы показывали девять вечера.
Я оглядела себя, оценивая наряд: черные джинсы, черный топ и белый кардиган. Волосы были стянуты в растрепанный пучок на затылке. Строго говоря, я не ждала гостей в этот поздний пятничный вечер.
Я направилась открывать дверь, чувствуя, как болят ноги: лодыжки опухли от длительной ходьбы. Я быстро окинула взглядом комнату: коробки были спрятаны в шкаф, на случай, если вдруг придет Истон. Мне не хотелось, чтобы он увидел. Похлопав себя по щекам, чтобы придать им хотя бы некое подобие румянца, я повернула ручку, слегка приоткрыла дверь и выглянула в коридор.
Там, привалившись к противоположной стене и сунув руки в карманы, стоял Кромвель Дин. Рукава его черного свитера были засучены до локтей.
– Фаррадей, – небрежно поприветствовал он меня.
– Кромвель?
Юноша оттолкнулся от стены, подошел ко мне и усмехнулся:
– Ты в приличном виде?
Он указал на полуприкрытую дверь.
Я покраснела, распахнула дверь и зябко спрятала ладони под мышками.
– Да. – Я посмотрела направо, налево, но в коридоре никого, кроме нас, не было. – Что ты здесь делаешь, Кромвель?
За ухо у него была заложена сигарета, а с ремня джинсов свисала цепочка.
– За тобой пришел.
– Что?
– Хочу тебя кое-куда свозить.
За несколько часов покоя мое усталое сердце перестало частить, а сейчас снова тревожно забилось.
– Ты – что?
– Надень какие-нибудь туфли, Фаррадей, ты идешь со мной.
У меня по коже побежали предательские мурашки.
– И куда ты меня поведешь?