А потом я изумленно ахнула, потому что на черных стенах вдруг начали танцевать цветные линии. Красные и розовые, синие и зеленые. Я стояла совершенно очарованная и наблюдала, как с каждой новой нотой на стенах вспыхивает новый цвет. Линии превращались в треугольники, круги, квадраты. Я слушала музыку и любовалась вспыхивающими на стенах рисунками.
Так вот что такое синестезия. Какое удивительное зрелище. Кромвель привез меня сюда, чтобы показать, что видит, слушая музыку. Когда отрывок закончился, все цвета исчезли, и стены снова утонули во мраке. Кромвель подошел ко мне. Я смотрела на него во все глаза, меня переполняло благоговение.
– Кромвель, – проговорила я, и по стене пробежала ярко-желтая линия. Я зажала рот рукой, потом рассмеялась, и на стене снова вспыхнула яркая линия.
Кромвель притащил в центр комнаты пару кресел-мешков, поставил рядышком и предложил:
– Садись.
По стене пробежала бледно-синяя вспышка. Я присела, радуясь такой заботе, и стала смотреть в потолок – он был непроглядно-черный. Потом я повернулась к Кромвелю и обнаружила, что он совсем близко и пристально смотрит на меня. Наши руки почти соприкасались.
– Вот как ты смотришь на мир, да?
Юноша взглянул на цветные линии, порожденные нашими голосами.
– В общем и целом – да. – Он посмотрел на синий цвет, появившийся, когда он говорил. – Только эти цвета созданы на основе восприятия какого-то другого синестетика. Мои цвета другие. – Он постучал себя пальцем по уху. – Я слышу «Реквием» по-другому, вижу его в других красках.
Я склонила голову набок:
– Значит, все синестетики видят цвета по-разному?
– Угу.
Кромвель прилег на кресло-мешок. Наверное, их именно для этого сюда и принесли – чтобы посетители могли лежать на спине и наблюдать за цветами, порожденными музыкой. Полноценное чувственное восприятие. Я покосилась на парня – тот следил за исчезающими цветными линиями. Вот как он живет. Для него это в порядке вещей.
– Помнится, ты говорил, что не просто видишь цвета при звуках музыки…
Я умолкла, не закончив предложение.
Кромвель заложил руки за голову и слегка повернул ее, чтобы видеть меня.
– Не просто. – Казалось, он глубоко задумался. – Еще я чувствую вкус музыки. Ощущения не очень сильные, но некоторые ноты имеют свой вкус. Сладкий или горький. Кислый. Металлический. – Он положил руку на грудь. – Музыка… заставляет меня чувствовать себя по-разному. Определенная музыка обостряет эмоции. – На последней фразе его голос дрогнул, и я поняла, что Кромвель чего-то недоговаривает.
Интересно, какая музыка вызывает у него наиболее сильные эмоции? Классическая? Возможно, эмоции становятся настолько сильными, что он не может с ними справиться, а может, классическая музыка вызывает у него в памяти болезненные воспоминания. Неужели от них он пытался убежать?
Кромвель повернул голову и посмотрел на меня. От его пристального взгляда у меня перехватило дыхание. Едва я открыла рот, чтобы спросить, о чем юноша думает, как он сказал:
– Спой.
ebooksa