– Что?
– Я буду выступать в клубе. – Он крепче сжал мою ладонь. – Хочу, чтобы ты пришла.
– Зачем?
– Чтобы показать тебе… – Он вздохнул. – Чтобы ты увидела, как я запускаю свои миксы. Чтобы стояла рядом со мной и видела, как это происходит. Чтобы ты поняла. Это всего в часе езды отсюда…
– Кромвель, я…
– Истон тоже едет. – От Кромвеля исходили волны разочарования. – Все будет только так, как ты захочешь.
Я подозревала, что присутствие Истона мне не поможет. В воскресенье мне придется обо всем рассказать брату, и Кромвель, несомненно, тоже узнает.
Остался последний вечер. Один-единственный вечер, когда я буду свободна. Со мной будут только музыка и Кромвель. Брат тоже будет рядом, мы будем веселиться…
– Хорошо, – согласилась я. – Поехали. Только после концерта мне нужно будет вернуться сюда.
Губы юноши чуть шевельнулись – слабый намек на улыбку.
– Отлично, – сказал он. – Идем, уложим тебя в кроватку, Фаррадей.
Кромвель вылез из машины и, как и в прошлый раз, распахнул передо мной дверь. И, как и в прошлый раз, протянул мне руку. Он не выпускал ее до тех пор, пока мы не дошли до дверей общежития. Сердце подпрыгнуло у меня в груди, когда парень посмотрел на меня. Он сжал мое лицо в ладонях и легонько поцеловал в губы.
– Спокойной ночи.
Потом он повернулся и пошел прочь. Мне казалось, я не смогу сдвинуться с места. Затем, когда юноша уже подошел к машине, я сказала:
– Кромвель?
Он обернулся, и я спросила, чувствуя, как краснеют щеки:
– Какого цвета мой голос?
Кромвель посмотрел на меня странным взглядом, и я не смогла понять, что за ним скрывается. Потом он слегка улыбнулся своей очаровательной улыбкой и сказал:
– Фиолетово-синий.
Я попыталась вдохнуть, у меня почти получилось. Я пыталась шевельнуться. Фиолетово-синий. Кромвель сел в машину и уехал, а мне на память пришел наш недавний разговор: