– Что? – Мое сердце снова сбилось с ритма.
– Спой. – Кромвель указал на потолок, на черные стены, на маленькие микрофоны, установленные в углублениях на потолке. – Ту песню, которую пела в кофейне.
Я почувствовала, как лицо начинает пылать, потому что когда я пела эту песню в последний раз, Кромвель сидел позади меня и моя спина упиралась ему в грудь.
– Спой, – опять попросил он.
– У меня нет гитары.
– Она тебе не нужна.
Я уставилась ему в глаза и разглядела там мольбу. Уж и не знаю, почему он так хотел, чтобы я спела эту песню. В последнее время я пела так много, как могла. Пение давалось мне все тяжелее, затрудненное дыхание забирало у меня величайшую радость моей жизни. Мой голос терял силу, но я еще не утратила страстную любовь к пению.
– Спой, – опять попросил Кромвель. У него на лице было написано отчаяние, и я окончательно растаяла. Сейчас, умоляя меня спеть, он был так прекрасен.
Мне было страшно, и все же я сделала над собой усилие. Так уж я жила: всегда старалась встречаться со своими страхами лицом к лицу. Я закрыла глаза, чтобы не видеть пронзительного взгляда Кромвеля, открыла рот и запела. Мой слабый, напряженный голос поплыл по комнате. Я слышала дыхание Кромвеля и почувствовала, что он придвигается ближе.
– Открой глаза, – прошептал он мне на ухо. – Посмотри на свою песню.
И я полностью на него положилась. Открыла глаза и сбилась с ритма, увидев, что меня обволакивает розово-фиолетовый кокон. Пальцы Кромвеля сжали мою руку.
– Продолжай петь.
Я запела, не отрывая взгляда от потолка. Слова, вылетавшие из моего рта, порождали такие красивые цвета, что у меня слезы навернулись на глаза. Представшее моим глазам зрелище поразило меня до глубины души. Закончив, я часто заморгала, чтобы скрыть слезы. Последняя розовая линия померкла, стала белой и пропала.
Повисло напряженное молчание. Мне было трудно дышать, а под тяжелым взглядом Кромвеля становилось еще тяжелее. Наконец я собралась с духом и повернулась к нему.
Я не успела посмотреть ему в глаза, не успела увидеть ямочку на его левой щеке, не успела спросить, видел ли он мой розово-фиолетовый голос, потому что едва я повернулась, его ладони накрыли мои щеки, а губы прижались к моим губам. Из моего горла вырвался потрясенный вскрик.
Ладони Кромвеля обжигали мне лицо, его грудь до боли прижималась к моей, но когда его губы вздрогнули, я полностью растворилась в этом ощущении. Я чувствовала на языке вкус мяты, шоколада и табака, чувствовала мускусный запах. Мои руки словно сами собой вцепились в свитер Кромвеля, и я позволила его губам делать все, что им вздумается.
Кромвель целовал меня. Целовал очень нежно и медленно, пока его язык не скользнул дальше моих губ. Когда наши языки соприкоснулись, юноша хрипло застонал. Я ощущала его везде, мое тело и чувства уносились куда-то вдаль, влекомые ураганом по имени Кромвель Дин.
Я шевельнула языком и почувствовала холодный металл – это было колечко на его языке. Кромвель Дин целовался так же, как играл на музыкальных инструментах – отдавая всего себя.
Мы целовались и целовались, пока наконец я не начала задыхаться. Я отшатнулась, судорожно хватая ртом воздух, но Кромвель не собирался останавливаться. Пока я пыталась отдышаться, чтобы хоть немного успокоить разбушевавшееся сердце, юноша провел языком по моей шее. Закрыв глаза, я ухватилась за его свитер, как за спасительную соломинку, способную оградить меня от целого мира. Теплое дыхание юноши согревало мне шею, и по моей коже побежали мурашки.
Я посмотрела вверх и увидела ярко-зеленые и лиловые круги, танцующие над нами – цвет наших поцелуев.
ebooksa