Она смотрела на зажатое в руке письмо, и сердце ее наполняли радость и гнев. Казалось, буквы зиндари, с летящими росчерками и широкими петлями, пытались сбежать из своих квадратиков слов и напомнили ей открытую беззаботную улыбку Куни. Однако письмо было осязаемым напоминанием, что Куни здесь, рядом с ней и детьми, нет, что он застрял на далеком острове, где ему не остается ничего иного, кроме как изображать короля.
Джиа хотела, чтобы Куни был рядом, хотела обнять и поцеловать мужа, а потом надавать тумаков.
Известие о том, что произошло в Пане, привело ее в полное недоумение. Как могли Куни и Мата, беззаветно преданные восстанию, пойти друг против друга? И когда она сможет увидеться с мужем?
«Моя любимая Джиа, у меня все замечательно. Пожалуйста, передай привет Мате. Твой любящий муж».
Остальная часть страницы оставалась пустой.
Джиа с трудом удержалась, чтобы не разорвать письмо на мелкие клочки. После стольких недель волнений и отсутствия заслуживающих доверия новостей – вот это?
Затем она заметила в левом верхнем углу листа из толстой грубой бумаги одуванчик, поднесла письмо к лицу, сделала вдох и уловила слабый аромат цветка, который благодаря тонкому обонянию сразу узнала.
«Должно быть, Куни понимал, что его письма будут читать, – сообразила Джиа и улыбнулась. – Он не забыл мои рассказы про свойства одуванчиков».
Джиа направилась в свою мастерскую, добавила в чашку с сушеным каменным грибом воды, превратила смесь в пасту и покрыла ею тонким слоем всю страницу. Дождавшись, когда бумага хорошенько намокнет, она аккуратно стерла пасту, и на пустой части листа, точно корабли из стелющегося над водой тумана, стали проступать буквы зиндари, написанные Куни молочком одуванчика:
«Я возвращаюсь домой, моя любимая, средоточие моего сердца».
Глава 37
Тайное посещение дома
В Дайе распространился слух, что король Куни заболел и прикован к постели, и Марана отправил на Дасу послов, чтобы поинтересоваться его здоровьем. Их принял встревоженный Кого Йелу:
– Наш бедный король совсем извелся: каждый день говорит, что сожалеет о том, как они расстались с гегемоном, и полагает, что болезнь – это кара богов, чтобы он мог поразмыслить о своем не самом прямом пути.
Марана отправил рапорт Мате Цзинду в Сарузу:
«Куни проводит время в уединении. Никаких проявлений честолюбия, довольствуется тем немногим, что у него есть».
Одним прохладным летним утром у дома в окрестностях Сарузы появился хромой нищий в грязном платье, подпоясанном веревкой, соломенных сандалиях, с седыми немытыми волосами и лицом, исполосованным шрамами.
Леди Джиа приказала своему управляющему Ото Крину привечать и сытно кормить всех нищих, и он принес несчастному тарелку горячей каши.
– Эту кашу сварила моя госпожа по особому рецепту, с добавлением разных полезных трав, которые укрепят твое тело от болезней, – объяснил Крин. – Она не только сытная: до конца дня ты не будешь испытывать голода, – но и полезная.