Ангелотворец

– Как же так! Чем же изволит заниматься в летнюю пору такой атлет, как вы?

– Фехтованием, капитан Банистер. Охотой. Иногда – войной. И, конечно, много времени отнимает мое поголовье.

– Овец? Любопытные же у вас обычаи, однако. Овцы, подумать только! Не лучшее времяпрепровождение для аристократа, если спросите меня. Однако вам, конечно, виднее, Хан.

Хан устремляет на Банистера весьма пристальный взгляд.

– Я имею в виду народ, капитан.

– Ах да! Метафора. Что ж, каждому свое. За вашими людьми нужен глаз да глаз, не так ли?

– О да.

– Удивительное свойство стран с теплым климатом. Француз, к примеру, практически не нуждается в присмотре, а уж средний уэссексец и подавно. Шотландцы и голландцы решительно против вмешательства властей в их жизнь. А в жарких странах каждого гражданина приходится воспитывать и обуздывать. Крайне неудобно, я считаю.

– Этот священный долг дает мне возможность стать ближе к Богу. Как вам кажется, вы близки к Богу, капитан?

– Конечно. Dieu et mon droit,[23] если помните. Быть послом – все равно что быть епископом.

Сим Сим Цянь улыбается.

– Епископам запрещено заниматься любовью.

– Послам негоже развязывать войны, а монахиням полагается блюсти трезвость; рыбаки хранят молчание, министры ставят интересы страны превыше собственных, а судьи неподкупны. Но право, как же часто все мы оступаемся!

Лицо капитана Банистера расплывается в широкой идиотской улыбке, однако глаза на бледном женственном лице по-прежнему смотрят пронзительно и лукаво. Сим Сим Цянь уважительно кивает. Посланник в самом деле достоин его внимания. Он беззастенчиво носит маску шута и всем своим поведением бросает Сим Сим Цяню скрытый вызов: давай, рискни узнать правду о Джеймсе Банистере, а заодно, быть может, и его цену.

– Симпатичное оформление, – замечает Банистер, указывая на огромный диск за спиной Хана.

– Вам нравится? Эстетика здесь на втором месте, разумеется. Впрочем, трон, отделанный молниями, – это своего рода манифест.

– Эстетика на втором месте, говорите? Тогда что на первом?

Улыбка Опиумного Хана слегка меркнет.

– Я патологически боюсь насекомых, капитан Банистер.

– Насекомых? Такой атлет боится букашек?