– В самом деле!
Вдова немного успокаивается и подзывает одного из носильщиков. Тот по ее приказу расставляет мебель в столовой так, чтобы почти полностью скрыть ее от глаз сына.
Опиумный Хан продолжает:
– Наследники невольно заставляют задуматься о передаче власти. Они приходят на смену отцам, понимаете? В таких делах спешить нельзя.
– Хотите успеть состариться?
Опиумный Хан улыбается.
– Чтобы совершеннолетие отпрыска совпало с наступлением моей недееспособности?
– В некотором роде. Разве вы не это имели в виду?
– Буду с вами откровенен: я хотел сказать, что должно подрасти следующее поколение, на глазах которого я истреблю тьму людей и наглядно продемонстрирую, какая участь ждет всех желающих сменить меня на престоле, когда мысль о необходимости наследника прочно поселится в умах аддэ-сиккимцев.
Джеймс Банистер обращает на него недоуменный взгляд.
– Кажется, вас слегка заносит, старина, – после небольшой паузы бормочет он.
– Не соглашусь, – отзывается Сим Сим Цянь. – Да, мера суровая. Однако богоугодная и даже богоподобная, не находите?
– Только если вы о языческих богах, Хан.
– Поневоле задумаешься. И я часто думал об этом в детстве. В Библии сказано, мы – как боги, потому что знаем добро и зло. В этом отчасти состоит наш грех. Но я убежден, что наиболее ярко выраженная черта Бога, самое явное его проявление, с которым человек сталкивается чаще всего, – это Его молчание. Великое, божественное невмешательство в наши дела. Христиане вам скажут, что Господь наделил нас свободой воли, капитан Банистер, и не преминут тут же добавить, что убеждены в его существовании, ибо Он постоянно живет в их сердцах и говорит с ними посредством знаков. Что ж, я не верю в знаки, а мое сердце годится только для того, чтобы качать жидкость по венам. Если однажды в нем кто-то
– Похвальное стремление.
– И уникальное. Я – единственный из смертных, кто хочет стать ближе к Богу, уподобившись ему. На свете есть тысяча священных книг, и на каждое из слов в этих книгах приходится по десять тысяч священнослужителей, пророков и толкователей. Они не открыли ничего, что можно утверждать наверняка. Софистика цветет пышным цветом, демагогия правит бал. Суесловие – общепринятая норма. Искажение истины в порядке вещей. Я… иссекал эту гниль из многих, кого встречал на своем пути. И в конце они становились честными людьми. Но за все это время я выяснил лишь то, что нам ничего не известно о Боге.
– Мы даже не можем знать, существует ли он!
– Именно. И все же я верю, что он есть. Мой единственный догмат. – Сим Сим Цянь иронично улыбается – скорее, кривит губы. – Мое внутреннее чувство Вселенной, то, как все в ней взаимодействует со всем, совпадения и случайности, закономерности эволюции убеждают меня в этом. Я вижу часы и, желая понять их устройство, беседую с их создателем. Для некоторых ученых, философов, теологов это убедительный довод. Для других – нет. Мне довольно собственной веры. Однако… природа Бога, капитан Банистер, остается для меня тайной. Господь непознаваем. Безмолвен. Недоступен.
– Монахиня с вами не согласилась бы.
Сим Сим Цянь хмурится и вновь хлопает в ладоши, затем указывает рукой на одну из стен. Свет меркнет, и занавес на стене отъезжает в сторону, обнаруживая за собой покои. Стены и пол в них покрыты белым кафелем, всюду медицинские приборы и приспособления. Посреди комнаты висит распятый человек.
ebooksa