– Хорошо, я зайду к Дилану, – отвечаю я.
– Давай, но я понятия не имею, дома ли он. Если нет, то Носка не может быть в его комнате. А если он там, то не знаю, будет ли у него время погулять с ним.
Энди исчезает в комнате Мэйса. Я собираюсь войти вслед за ней, из любопытства. Я ни разу не ступала через его порог за все это время – в этом не было никакой необходимости.
Хотелось бы просто взглянуть… Но Энди тут же встает передо мной и закрывает мне весь обзор.
– Носка здесь нет, и Мэйса тоже. – Она закрывает дверь, и я упускаю свой шанс. – Пойдем, у нас нет времени. И если ты хочешь знать, как выглядит комната Мэйсона, то попроси его показать ее тебе, – с этими словами она уходит на кухню, но нашего малыша там точно не может быть. Мы сами ведь только что оттуда. Я отбрасываю мысли о комнате Мэйсона и стучу в дверь Дилана. Никакой реакции.
– Дилан? – зову я на всякий случай, прежде чем нажать на дверную ручку.
Все еще нет ответа. Но свет там горит. Я тихонько открываю дверь и обыскиваю глазами комнату. Справа виднеется его стенка с книгами, рядом – огромный ящик, похожий на пиратский сундук с сокровищами. На самом деле он такой большой, что даже сам Дилан мог бы в него поместиться. Наверное, пришлось бы сложиться в три погибели, но все-таки мог бы. Он объяснял, что хранит там старые футбольные штуки, гантели и прочий хлам. Тем не менее этот ящик немного странный и кажется мне слишком большим для этой комнаты. Слишком загадочным.
На противоположной стенке висит плакат какого-то старого вестерна. Когда я увидела его несколько месяцев назад, то не смогла сдержать смех. Дилан фанат Клинта Иствуда? Кто бы мог подумать!
Я бывала в этой комнате только раз вместе с Диланом. Он тогда с гордостью показал нам, что купил лежанку для Носка. И именно на ней тот сейчас и развалился, повернувшись на спину и похрапывая. Рядом с кроватью Дилана, под окном. Сделав шаг внутрь, я замечаю и Дилана. Он, сгорбившись, сидит в своем кресле и спит прямо за столом, в наушниках. Ух, теперь у него даже три экрана. Все черные, выключенные. Кто знает, как долго он уже спит. Дилану пригодилось бы кресло побольше, а не столько экранов. Или два кресла. Он слишком крупный для обычной мебели.
Его дыхание спокойное, верхняя часть тела вздымается и опускается через равные промежутки времени. Я крадусь мимо на цыпочках.
– Носок, – тихо шепчу я. – Носок, иди сюда. Вставай.
Конечно, пес не слушается, хотя он давно открыл глаза и очень хорошо видит меня.
– Ну, подожди у меня! Я все расскажу Энди.
Он высунул язык, свесив его набок. Он что, улыбается?
Я беру его в охапку и надеюсь, что он не залает и не разбудит беднягу. Но этот комочек шерсти лишь молча прижимается ко мне и не издает ни звука, пока я тихо исчезаю вместе с ним за дверью комнаты.
Я осторожно закрываю ее, чтобы не побеспокоить Дилана. Он, должно быть, действительно ужасно устал.
– Он у меня, – спешу я оповестить подругу, которая только что наполовину залезла под большой диван в гостиной в поисках своего песика.
– Ой! – А теперь она ударилась головой.
– Прости. Очень больно?
Я опускаю Носка на пол, и он радостно подбегает к Энди и облизывает ей лицо. Она тем временем потирает ушибленный затылок.