Но Джинн выкарабкается, как и всегда, в этом Ветон ничуть не сомневалась. Он мог вернуться в Омагу весь израненный, едва соображавший, действовавший бездумно, но всегда выкарабкивался из смертельной ямы, в которую его настойчиво толкали темные создания и враги Третьего. Отчасти это объяснялось магией, подаренной Геирисандрой, но по-настоящему дело было в истинной сущности Джинна, которой тот не знал.
И которая очень медленно то ли уничтожала его изнутри, то ли пробуждалась и росла, ломая кости и разрывая мышцы.
– Просыпайся! – Ветон еще раз хлестнула мага по лицу тряпкой и, наконец, получила хоть какую-то реакцию.
Джинн лежал в лазарете на одной из многочисленных пустовавших кроватей на животе, раскинув руки в стороны. Риас аккуратно стирала кровь с его спины и наносила мазь. Если бы Ветон не приходилось обрабатывать спину Третьего, она бы обязательно испугалась того, что видела теперь у Джинна.
Глубоко внутри него действительно было нечто, в клочья разорвавшее спину и оставившее два вертикальных шрама на лопатках, которые Ветон не смогла убрать даже с помощью магии. Они дважды начинали кровоточить снова, и только в последний раз Риас рискнула подойти и помочь.
– Доброе утро, спящая красавица, – пробормотала Ветон, жестом отгоняя Риас. – И что это, ракс тебя подери, было?
Джинн медленно повернул голову и мутным взглядом уставился на нее.
– Ты меня слышишь? – строже спросила целительница.
Маг ответил хрипло и тихо, но на языке, которого она не знала. Это не был сигридский, ребнезарский, кэргорский или любой другой знакомый ей язык. В нем отчетливо слышался шквальный ветер, шум песка, поднимаемого ветром, прибой и жаркий воздух. И чужое присутствие – словно призрак, стоящий за спиной.
– Ты можешь говорить? – присев возле кровати так, чтобы заглянуть ему в лицо, уточнила Ветон.
– Да, – выдохнул Джинн, прикрыв глаза.
– Тогда расскажи, что случилось. Почему ты вдруг свалился? Ингмар ничего не смог объяснить, только притащил тебя к нам.
Джинн хмыкнул, поведя глазами под закрытыми веками. Ветон положила ладонь ему на лоб, но не почувствовала жара.
– Это не лихорадка, – продолжила она, так и не получив ответа. – И не проклятие, уж поверь мне.
– Откуда ты знаешь? – едва разлепив губы, спросил Джинн.
– Звезды нашептали.
– Здесь нет звезд, – отрешенно проговорил маг, не обратив внимания на ее саркастичный тон. – Здесь их нет. Они давно ушли, побоявшись цепей из железа, зачарованных сильной кровью.
Ветон настороженно оглядела его побледневшее, болезненное лицо, дрожащие губы, вслушалась в прерывистое дыхание и аккуратно провела ладонью над его спиной, лишь кончиками пальцев касаясь кожи.
– Звезды ушли… – повторил маг, застонав от боли. Ветон остановила руку над одним из крупных шрамов, коснувшись его, но Джинн не отреагировал, продолжив бормотать: – Звезды отвернулись от нас…
Не звезды отвернулись от них, а боги, не пришедшие на множество молитвенных зовов сигридцев. Но Ветон давно заметила, что Джинн смотрит на небо дольше остальных – будто ждет, когда тучи и тьма рассеются, явив им звезды. Должно быть, в его мире они для него многое значили, если не были центром мироздания.