Тишина моих слов

Я обхватываю себя обеими руками, чувствуя все большую растерянность, но не могу выйти из этой ситуации, не могу пошевелиться. Избегая его взгляда, делаю вдох и выдох, снова и снова. Я тебя не вижу, а ты не видишь меня, звучит у меня в голове голос Иззи. Если бы все было так просто.

Я мысленно считаю «раз, два, три, четыре» и опять сначала, дыши, Ханна, дыши.

Затем я слышу шелест листьев, треск дерева. Он уходит.

Интересно, как долго он там стоял и что видел. Очевидно, только немую девчонку, что замерла у озера с закрытыми глазами и руками, расправленными, как крылья. Ничего необычного и все же так неадекватно.

Ведь мы не неизвестно где и неизвестно когда, а в этом лагере в этот день.

Ах, Иззи. Ты сказала, что я – птица, а ты – рыба. Но как раз я-то теперь и не могу улететь с тобой. Теперь я – рыба, которая не плавает, и птица, которая не летает. Без тебя я сломана.

Глава 12

Леви

ЕСЛИ ЗАКРЫТЬ ГЛАЗА, ВИДИШЬ НЕ МЕНЬШЕ.

ВИДИШЬ ПО-ДРУГОМУ

Ее зовут Ханна. Ей семнадцать лет. После того как умерла ее сестра-близнец, она перестала разговаривать, и ее экстренно приняли в школу. В личном деле, которое Пиа дала мне и Яне, сведений ненамного больше. Или ничего больше неизвестно, или нам не должно быть известно больше. Как правило, верно последнее. Какая информация кому необходима, решает Бен. Интересно, что он утаил в случае Ханны?

Вообще-то я хотел пойти к озеру и поиграть на гитаре неподалеку от того места, где обнаружил ее. Там над водой торчит ствол дерева, на котором идеально сидеть. Но, увидев, как она молча и неподвижно стоит по щиколотку в воде, я не смог идти дальше. Думал, она меня заметит, но она не замечала. Я ждал и ждал, сам не знаю почему.

Уже при заезде мне бросились в глаза иссиня-черные волосы, так не подходящие к ее лицу.

Я иду назад к лагерю и вспоминаю свой первый приезд сюда. Первый, который должен был стать и последним. Сюда приезжают в самом начале и никогда потом. Я – исключение. Думаю, значение этой вылазки в лагерь понимаешь, только когда покидаешь «Святую Анну». Оглядываясь назад. Так, как я теперь. Что в этом ненормального? Уходя, боишься точно так же, как в то время, когда приехал. Некоторые никогда не согласились бы с этим, но я знаю, потому что именно это сейчас и переживаю.

Ноги несут меня к палатке, я избегаю взгляда Пии, она и так видит слишком много, и стараюсь не встретиться с Яной, потому что никто не в силах вынести столько радости сразу. Проскальзываю в палатку, осторожно откладываю гитару в сторону и ложусь на матрас. Я остаюсь. При этой неописуемой чертовой жаре и духоте, от которой у меня пот течет по затылку, я остаюсь. Пиа с Яной знают, что в этот раз я ни два ни полтора. Вожатым я был, но в этот последний раз только числюсь им, потому что в душе опять становлюсь подопечным. Из помощника я опять становлюсь тем, кому требуется помощь. Поэтому они называют меня гостем.

Я снимаю бейсболку, хватаю наушники и получаю свою ежедневную дозу музыки. Если не с помощью гитары, то хотя бы так. Закрыв глаза, пытаюсь проглотить тяжелый ком в горле. Слышу, как Бен говорит, что я никогда не был проблемой. Что со мной все в порядке. Но что происходит, когда с тобой самим все в порядке, а вокруг тебя – нет? Не становишься ли ты тогда частью хаоса?

Глава 13

Ханна

ОТ СОБСТВЕННОЙ ТЕНИ НЕ УБЕЖИШЬ

Оставив обувь снаружи, я вхожу в палатку, и во мне мгновенно вспыхивает ярость. Воздух толчками выходит из легких, я моргаю, раз, два. Потому что глазам своим не верю.