Чебурашка

— Прощаю.

— Давай тогда мизинец.

Она цепляется своим мизинцем за мой и начинает трясти рукой. Мирись-мирись, и больше не дерись, а если будешь драться, то я буду кусаться…

После обеда я иду в «Динамо» к боксёрам и получаю представление о том, что бокс — это не фунт изюма. Меня прикрепляют к Мишке, и он не щадя сил, знакомит меня со своим любимым спортом. У меня ещё мышцы болят после вчерашнего забега, а теперь и башка после тренировки гудит, как колокол. А уши, губы и нос значительно увеличиваются в размерах, делаясь похожими на вареники.

— Ну что, — смеётся Миха. — Удовлетворил любопытство, не придёшь больше?

— Как не приду? Приду, конечно, а то ещё во вкус даже не успел войти… Я тебя тоже приглашаю, кстати. Заскакивай как-нибудь. Помнишь, что я говорил про бои без правил? Ну, вот там ведь много всего ещё придумывать надо. Так что присоединяйся.

Я ложусь спать пораньше, а утром пораньше выбегаю на пробежку, но снова, как и вчера встречаю Валентина. Машину он отогнал, это мне уже известно, он докладывал. А сейчас увидев меня ещё издали, машет рукой. Я подбегаю.

— Здрасьте, дядя Валя. На работу?

— А чё за херня? — удивлённо и даже немного растерянно спрашивает он.

— В смысле?

— Чё, в смысле? Вон, иди, да посмотри! В смысле, тебе. Я говорю, чё это за херня?

Он обескураженно показывает на мой гараж. Я подбегаю, и… действительно, а чё это за херня?

Маленькая дверка приоткрыта и замка на ней нет. Только он не снят, а аккуратно вырезан вместе с куском этой самой двери…

— Я их видел, — говорит Валентин, подходящий вслед за мной. — Точно тебе говорю…

17. Вызов

— Знаете их? — спрашиваю я у Валентина.

— Нет, — мотает он головой.

— Сколько их было?

— Двое. В смысле, я только двоих видел. Головастик с будкой выезжал.

— Это когда? Утром или вечером?