Чебурашка

Его туша нависает надо мной. Раздаются смешки. Он шире, сильнее и выше на голову. Мы стоим, как зайчишка и медведь, или как Давид и Голиаф.

— Ты остынь, малыш, — продолжает он и берёт бокал из руки, сидящей справа от меня Наташки Лутковой. — А то разгорячился чегой-то. Расплавишься ещё, боец.

Сказав это он поднимает руку с бокалом и тонкой струйкой льёт мне на голову вино. И это сразу всё меняет. Воцаряется полная тишина. Ненадолго, всего на долю секунды. Короткую, просто крохотную, но полную чёрной ярости долечку секунды…

А потом мир взрывается, и я действую, не размышляя. Бокал я держу в правой руке и резко выплёскиваю вино в рожу Цепню. И тут же с разворота бью левой ему в скулу, а правой, с зажатым в ней бокалом, толкаю в грудь.

18. Молодые волки

Цеп рычит и, наталкиваясь на Луткову, перелетает через неё и всей своей только что продемонстрированной тушей обрушивается на пол. Кто-то взвизгивает, кто-то вскакивает, опрокидывая стул, разлетаются металлические креманки с мороженым, а в моей голове раздаётся тревожный, звенящий и невыносимо громкий гул. Я чувствую распирающую меня силу Тёмного Доктора.

Но нет, нет, погоди, посиди пока, дождись, пока тебя вызовут, док. Пока что я сам. Я сам, твою мать! Без высших сил, без помощи. Сам!

Цепень начинает подниматься, но я не даю ему опомниться и, подскочив, бью с ноги, пыром, в жбан. Он охает, сворачивая башку набок, и изо рта его вылетает слюна и кровь. Как в кино. Ты этот фильм ещё не видел, Цеп? Наслаждайся. Приятного, бл*дь, просмотра!

Он скручивается, не понимая что происходит и откуда ещё ждать удара. Поднимает руки, закрывая голову. Я бывал в такой позиции, я знаю каково это. Знаю, сука!

Следующий удар прилетает по почкам, и второй, и третий. Он извивается, хрипит, пытается подняться, но я вхожу в раж.

— Милиция! — орёт кто-то. — Милиция!

— Да здесь, здесь милиция! — раздаётся рядом вызывающий и недовольный голос Хаблюка, и я чувствую, как он хватает меня под руку. — Рюмочку-то отдай!

В моей руке, как хрустальный кинжал, блестит острый обломок бокала. Бери, мне не жалко. Но я ещё не закончил. Мой световой меч поднят, но не приведён в действие.

— Цеп, — хрипло командую я. — Поднимись! Встань на ноги!

Он послушно делает, что я говорю, но рожа его искажается ненавистью. И страхом. Думаю, это довольно страшно, когда твоя воля оказывается в чужой власти.

— Извиняйся! — отдаю я новый приказ. — Ровно стой, не дёргайся!

— С-с-с-ука… — шипит он. — Извиняюс-с-сь…

— Как следует извиняйся!

— Артём… прости меня пожалуйста… Я так больше не буду…

Глаза у него из орбит вылезают, от того, что он говорит, но ослушаться Тёмного Доктора он не может.