Чебурашка

22
18
20
22
24
26
28
30

Над холлом, где проходит весь этот движ, кружат снежинки, не настоящие, световые. Пульсируют и бьют по глазам, ослепляют стробоскопы, северным сиянием вспыхивают зарницы и стреляют по залу густыми яркими всполохами.

Пахнет жизнью. Парфюм, пот и алкоголь — вот главные запахи момента.

У-o-o, у-o-o, у-o-o…

У-а!.. У-а!.. У-а!.. У-а!.. У-а-a…

У-а!.. У-а!.. У-а!.. У-а!.. У-а-a…

У-а!.. У-а!.. У-а!.. У-а!.. У-а-a…

У-o-o, у-o-o…

Челентано отжигает! И девчонки отжигают! Спиртное продают только по паспорту. Но кто там проверяет, честное слово. Я пропускаю второй коктейль и голова потихонечку раскручивается. Как юла.

Нормальные пацаны не танцуют. Нормальные пацаны не клоуны. Нормальные пацаны стоят и выбирают себе подруг. Ну, если только уже кого-то выбрали, то можно и подёргаться немного.

Чем больше огня в бокале, тем красивее танцорши. Незыблемый закон.

Надя. Удивительное имя. Главное, как известно, редкое.

Она блондинка, вернее, немного рыжая. С большим лошадиным хвостом. Когда она подпрыгивает в танце, хвост разлетается и волосы подсвечиваются прожекторами, становятся цветными. И лицо её тоже окрашивается то в красный, то в фиолетовый, а то и в мертвенно белый, превращая свою хозяйку то в нежную фею, то в злую, неодолимую ламию.

У неё красивое лицо с широкими скулами, усыпанными конопушками, зелёные глаза и крупный жадный рот. Мы целуемся под Энни Ленокс, под новейший хит, под страстные «Sweet dreams».

Кто-то из них хочет использовать тебя,

Кто-то из них хочет быть использованным тобой…

Сладкие мечты, они сделаны из этого…

Она выше меня, но нам плевать, я сжимаю её стройное и сильное, крепкое и разгорячённое тело и мы оба знаем, что итог вечера предопределён.

Так всё и происходит. Их трое и нас тоже трое. Они третьекурсницы из медучилища, приехали из области, живут в общаге.

— Я из деревни, — весело сообщает Надя.

А мы просто боксёры, вернее, два боксёра и один Тёмный Доктор.