— Нет, правда, круто будет. Соберём призовой фонд для бойцов. И тотализатор можно будет устроить. Все заработают и всем понравится.
— Так, Костров, перехвалил тебя. Какой ещё тотализатор! Всё, все свободны, через два дня жду здесь.
Я переодеваюсь и захожу к нему в каморку.
— Глеб Алексеевич. Я серьёзно. Представьте, как здорово будет. И деньжат поднимем.
— Сколько ты там поднимешь? А я с работы вылечу. Мне «Факел» достаточно платит, чтобы я тут с вами упражнялся, ясно?
— Блин! Ну вы подумайте хотя бы. Круто будет. Я кстати Черепанова вызову.
— Кого? Альберта? Да он в два раза больше тебя. У вас разная весовая. Чё смеяться!
— Пофиг! По-любому вызову.
— Это уже не соревнования, Артём, а чисто выпендрёж.
— Это бой за корону, Глеб Алексеевич. И я ему её не отдам, жопу надеру.
— Знаю я твою корону. Хорош блажить. Иди, белка поешь.
Я выхожу из зала в приподнятом настроении и шагаю домой.
— Мам, пап, пойдёмте, я вам такое покажу, вы просто обалдеете!
— Как это родители «обалдеть» могут? — качает головой мама, но идёт.
Я тащу родителей в гараж и показываю им «свою» ласточку.
— Дядя Гриша мне щедрый подарок сделал, — говорю я, отпирая ворота.
Прохожу внутрь через маленькую дверку и открываю обе створки. Надеюсь, их удастся потом закрыть. У мамы с папой челюсть отпадает. Вообще-то у отца «копейка», но гараж находится за тридевять земель от дома, на полпути до Химкомбината, в настоящих пампасах.
Нужно ехать минут двадцать на автобусе, а потом ещё минут пятнадцать идти по тополиным зарослям, чтобы добраться до места. А о такой роскоши, как гараж во дворе собственного дома мы даже и не мечтали никогда. Это возможно только для почётных, геройских, стахановских, горисполкомовских и обкомовских. А дядька каким-то образом ухитрился пролезть в кооператив.
— Миша, — говорит мама, демонстрируя практическую жилку, — этот драндулет нужно перевезти в наш гараж, а нашу машину ставить здесь.
— Нет уж, — отвечает отец и подтверждает слова резким взмахом руки. — Я с твоим братцем связываться не буду. Он сегодня подарил, а завтра назад заберёт и будет всю жизнь кричать на каждом углу, что я пытался у него гараж «отжать». Его любимое словечко. Даже не заикайся больше!