— Да… Горе какое…
— Виктор Фёдорович…
— Да, Артёмка. Близких тяжело терять. Чайку хочешь попить?
— Нет, спасибо. Я вот попросить хотел…
— А я себе налью, только заварил. Ты говори-говори, я тебя слушаю.
— Так вот, в заключении написано, что умер он от инфаркта, может оно, конечно, и так…
— Как это может… Если патологоанатом выдал заключение, значит так оно и есть. Это у нас истина в последней инстанции. Знаешь, сидячая работа, нервы, опять же, алкоголь…
Он минут пять разглагольствует о здоровом образе жизни.
— Дядя Витя, короче, — не выдерживая, перебиваю я, — вы помочь можете? Про здоровый образ жизни я всё знаю, поверьте. Мне бы про дядьку. У него в квартире всё перевёрнуто было и дверь не закрыта. Сам бы он не сделал ни того, ни другого.
— Это ты зря, такое часто случается. Зайдёт человек домой, а дверь запереть забудет, она и откроется сквозняком. Если собачки нет.
— Вы его не знаете, он пока дверь на все замки не закроет, не отойдёт. Очень к этому вопросу внимательным был. Это пунктик. И в квартире у него у каждой вещи своё место было, а тут полный раскардаш. Понимаете? Я думаю, его убили. Вы можете помочь разобраться?
— Что значит, убили? Ты с ума что ли сошёл? Тебе же заключение выдали! И там чётко всё написано.
— Неважно, что там написано…
— Важно, ещё как важно, — перебивает дядя Витя.
— А откуда тогда всё это безобразие взялось?
— Может, кто-то уже после его смерти вошёл? — предполагает капитан.
— Как вошёл-то? Сквозь стену что ли?
Он замолкает и внимательно на меня смотрит.
— Так, Артём, — наконец, говорит он и достаёт сигарету из белой с тонкими полосочками картонной пачки «ВТ».
Прикуривает, глубоко затягивается и выдувает несколько одинаковых, ровных колечек.