Чебурашка

— Чё-ё-ё⁈ — надменно тянет Цеп. — Ты берега что ли попутал⁈

— Расскажи! — требует Луткова и остальные подхватывают. — Что за пристрастия у Цепа?

— Нет, чуваки, — смеюсь я, — И чувихи тоже. Не могу, это слишком уж личная информация. Слишком чувствительная и слишком деликатная.

— Колись! — требует Вика.

— Ты чё, в натуре⁈ — свирепеет Цеп, наступая на меня.

— Пока ещё ничего, — с независимым видом пожимаю я плечами. — Не переживай, я никому не скажу, что тебя с недавних пор, после того, как вскрылись некоторые подробности, пацаны начали называть калоедом. Хотя… ты не смущайся, у всех свои особенности. Главное только, чтобы это никому не мешало.

Словечко-то смешное и все начинают хохотать в голос. Даже я посмеиваюсь. А вот Цепень не смеётся. Ему почему-то несмешно. Похоже, отсутствует чувство юмора. Напрочь отсутствует.

Он дёргается вперёд, глаза наливаются кровью, и в них появляется отчаянная решимость.

— Нет! — сквозь смех восклицает Вика. — Не вздумай! Ты понял? Не смей!

— Ах-ха-ха! Калоед!

Я уже начинаю готовиться к неминуемой взбучке, но Цепень вдруг отменяет атаку. Послушный пёсик. Молодец.

— Ладно, ребят, — киваю я. — Мне пора. Вы, главное, никому не говорите. А то неудобно получится. Ну, и мороженым особо не увлекайтесь. Алику, кстати, шоколадное купите.

Все угорают, а Алик злобно скрежещет зубами, и от этого все начинают угорать ещё сильнее.

Придя домой, я заношу рукописи быстро переодеваюсь, засыпаю штаны порошком и заливаю водой, а потом опять ухожу. Бегу я к дяде Вите, нашему дворовому кумиру.

— А ты уверен? — усмехается капитан Шерстнёв, он же дядя Витя. — Судя по описанию, внешность типичная, часто встречающаяся. Так что ты вполне мог обознаться.

— Обознаться⁈ — восклицаю я. — Виктор Фёдорович, я же на него вот так, как на вас сейчас смотрел! Я говорю, его председательша привела и сказала, что он слесарь-сантехник. Только он на сантехника вообще не похож.

— А это ещё что значит? — удивляется дядя Витя. — У сантехников какая-то особая внешность что ли бывает?

Я сижу на стуле, а он — на краешке своего рабочего стола. Он наклоняется вперёд, немного нависая надо мной.

— Да не из работяг он, — машу я головой. — Фраер, понимаете?

— Фраер? — хмыкает капитан. — А ты, я вижу, действительно грамотный, слова специальные знаешь. Ладно, смотри, я тебе сейчас покажу несколько человек, подходящих под твоё описание.