— То дома, где обвыклись. А в лесу — вся нечисть одинакова.
Это был, видимо, ещё один пример локальной мудрости, которой не нашлось места в справочнике. Я записал сведения в память и достал на всякий случай меч. Егор усмехнулся:
— Да тут же Орден неподалёку. Ты чего!
— Ничего. Бережёного бог бережёт.
Егор пробормотал что-то себе под нос, но и свой меч убирать в ножны не стал.
Мы прождали минут пять, я уже хотел было сказать, что план — дерьмо, как вдруг послышались шаги. Кто-то, не особо скрываясь, шагал по лесу со стороны дороги и странно дышал.
Судя по звуку, тварь была покрупнее кикиморы. Мы с Егором переглянулись. Вот тебе и Орден рядом.
Мы встали плечом к плечу, выставив мечи перед собой. Я призвал доспехи.
Странное частое дыхание становилось ближе, вот между деревьями мелькнул силуэт… И послышалось: «Гав!»
В круг, освещаемый зелёным пламенем, вошёл высокий худой мужчина в сопровождении двух борзых собак.
Глава 20
Мужчина посмотрел на меня, на Егора, на костёр. Потом снова на Егора. И спокойно спросил:
— Мне нужно о чём-то знать?
Я думал, что знакомство с графом Дорофеевым будет более драматичным. Но граф оказался настолько вменяемым, что я бы вклеил его фотографию в словарь рядом со словом «вменяемость».
Граф мучился бессонницей, а потому завёл себе привычку гулять по ночам. А чтобы гулять было веселее, брал с собой борзых. Звали собачек Феррум и Плюмбум.
— Как? — не выдержал я.
— Феррум — это латинское название железа, — пояснил граф, сидя на корточках и почёсывая псине загривок. — Плюмбум — свинца. Я с юности увлекаюсь алхимическими опытами. Но, полно, господа, хватит уже не замечать слона в комнате. Я знаю, кто такие охотники, и мне доводилось видеть, как работает этот зелёный огонь. Что за тварь поселилась здесь? Как хозяин этого леса, я имею право знать.
— Кикимора, — сказал я, внимательно глядя на графа.
Тот нахмурился. Губы шевельнулись, произнося беззвучное ругательство.
— Знакомо? — спросил я.