Ещё один негубитель, ишь ты. Пластинка у них — одна на всех, что ли? Хотя, в общем-то, ничего удивительного. Мрази друг от друга в принципе мало чем отличаются. Пока думают, что круче всех, творят всякое говнище налево и направо. А чуть прижмёт — тут же давай умолять, чтоб не губили.
Я кивнул.
— Ты мне, значит, кикимору в сарай. А я тебя, значит, не губи? Подождать должен, пока ты со своим лесным корешем новую муть затеешь?
— Это не я! Это всё он! Колдун тебя сам извести хочет!
— Угу. Аж кушать не может. До того хочет, что сам себе заплатил… Заткнись, а? Слушать противно. Хотя, чего это я? И сам заткнуть могу. — Я поднял кинжал.
— Не губи!!!
Дорофеев перешёл на визг. Пришлось сунуть его мордой в землю и придержать. Стало тише.
— Убивать нельзя, — с сожалением сказал Егор. — Мы охотники, а не душегубы.
— Да ну… Душегуб — тот, кто губит душу. А души в этой твари меньше, чем в кикиморе. Так что относительно «можно — нельзя» я бы поспорил. Но убивать не стоит, согласен. По крайней мере, пока. Лучше отведём его к папаше, расскажем, чем сыночек промышляет.
— Мяу, — одобрил кот.
А Дорофеев, услышав слово «папаша», затрясся с новой силой. Даже сложно сказать, что его больше напугало, смерть от кинжала или явление пред батины светлые очи.
— Ишь, как обрадовался, — заметил и Егор. — Значит, верно ты решил. Убить всегда успеешь.
Я кивнул. Достал из заплечного мешка, с которым с некоторых пор не расставался, специально заготовленную верёвку и принялся связывать Дорофеева. Попросил Егора:
— Кости-то прибери, не забудь.
Егор вернулся к ручью, где мы оставили кикимору. Через минуту от неё осталась кучка золы, посреди которой блеснули кости. Две. Старая попалась, нажористая. Как Егор и говорил.
— Две — не одна, — одобрил я.
Подобрал кости. Огляделся вокруг, кота не увидел. На всякий случай окликнул:
— Бро! Ты мне больше ничего сказать не хочешь?
Кот не появился. Ну и ладно. В некоторых случаях отсутствие ответа само по себе ответ.
Когда мы дотопали до имения Дорофеевых, я понял, чего Андрюша так боялся. Дорофеев старший, увидевший отпрыска, выглядел так, будто готов был его прямо тут вколотить в землю.