Ополченец

Захар уселся за стол.

Рядом с нами образовался Фёдор. С поклоном подал мне чашку кофе.

— Специально для вас хлопотал, уважаемый Владимир Всеволодович!

— Я оценил. Спасибо.

— Завтрак подавать? Или подождать, покуда кофий выпьете?

— Подавай.

Фёдор, повернувшись к стойке, махнул рукой. К столу подскочил пацан лет тринадцати, с подносом в руках, и принялся расставлять блюда. Гречневая каша с грибами и подливкой, пироги, окорок, гора оладий, политых вареньем — в общем, как обычно. Обожраться и не встать.

— Смерти моей хочешь? — взглянув на Фёдора, вздохнул я.

— Что вы! Как можно-с?

— Шучу. Присаживайся. Рассказывай, как чего. Я привык за завтраком новостную ленту листать.

Фёдор уселся рядом.

— Дак, главную-то новость вы, поди, и без меня знаете. В доме градоначальника кикимору изловили.

Я кивнул:

— Это — слыхал, да, — отпил кофе.

— Его превосходительство градоначальник вашему сиятельству за кикимору до того благодарны, что пообещали дочку за вас выдать.

Я поперхнулся. Захар гыгыкнул и похлопал меня по спине.

— … хотя Анна Афанасьевна другому была обещана. Сыну Троекурова, смоленского помещика. А тот, по слухам, парень горячий. Как бы чего не вышло.

— Скажите этому парню, что пообещать — не значит жениться.

Захар заржал в голос. Фёдор покосился на него и продолжил:

— Лягухи более не безобразят. Мужики товар доставляют исправно. Всем миром просили выразить вам почтение и нижайшую благодарность.