Часть меня, конечно, возмущалась. Вообще всему. И требовала, чтобы была введена жёсткая система учёта и отчётности, чтобы хотя бы раз в неделю каждый охотник приходил отмечаться и держал в курсе обо всех своих планах.
А другая часть смотрела на первую, крутила пальцем у виска и спрашивала: «Ты, для начала, сам-то будешь отмечаться каждую неделю и о планах отчитываться?»
Ответ: нафиг. В жизни охотника мне нравилась именно свобода. Но свобода, блин, очень удобна, когда она про тебя. А когда про других — тут твои удобства заканчиваются и начинаются головняки пополам с геморроем. Вот прямо как сейчас, ага.
— Дементий, вот, — проворчал Прохор, просматривая записи в журнале. — Три месяца уже хабар не сдавал. Помер, поди. А может, в городе сдаёт. Кто бы его знал…
— Помер Дементий, — вступил в разговор Егор. — Когда на колдуна ходили, я узнал. В Пекло подался — там и сгинул, даже костей не осталось.
— Помянуть бы, — вздохнул Прохор. — Лихой охотник был…
— Всех поминать — поминалка сломается.
— Твоя правда…
— Короче, мужики, — напомнил я о себе. — Давайте какие-то варианты, что ли, искать. Всем — какая разница, в конце-то концов? Эти охотники годами друг друга не видят, некоторые, наверное, даже не знают друг о друге. Захар моим учеником будет. Сответственно, все его косяки на меня повалятся, если что, несу полную ответственность. А если он из-под меня живым выползет, то и никто другой на него потом не пожалуется.
— Всем — большая разница, — неожиданно жёстко огрызнулся Прохор. — Ты, Владимир, большая ценность. Отличный охотник. Хоть молодой, а уже — гордость ордена, можно сказать. И если из-за Захарки ты погибнешь…
Тут Захар молча сорвался с места и выскочил из оплота, хлопнув дверью.
В целом, понятно, конечно: неприятно, когда о тебе в твоём присутствии говорят, как о позорном столбе.
— Не сто́ит Захарка тебя, хоть как смотри, — зафиналил Прохор свой лапидарный спич.
Я покачал головой.
— Да хорош гнать. Если я из-за косяка Захара погибну — значит, туда мне и дорога. Изначально же в курсах был насчёт возможной опасности. И пока Захар из подмастерьев не вылезет, он — моя головная боль. А если я сочту, что он не тянет… Чем породил — тем и убью.
Мысль эта, кажется, пришлась Прохору к сердцу, и он подобрел.
— Складно говоришь, охотник. Да только без испытания уж точно нельзя.
— Ну так давай, испытывай, чего тянуть, — пожал я плечами.
Прохор заметно приободрился.
— Есть тут сельцо неподалёку — Нижние Холмы. Намедни пришли оттуда, говорят — русалки шалят, мужиков похищают. Оно, конечно, может, и ерунда — мужики сами в лес ушли самогон жрать…