Живому сопернику, пришедшему на смену деревянной неваляшке, генерал-губернатор обрадовался, как дитя новогоднему подарку. Поначалу. Получив крепкий хук слева, слегка обалдел. Не ожидал, видимо, от неведомого самозванца владения приёмами бокса на уровне повыше, чем у него.
Илья Ильич был ощутимо тяжелее меня. Если себя нынешнего я отнёс бы к среднему весу, то Илью Ильича записал в уверенные тяжи. Но на этом преимущество генерал-губернатора и заканчивалось. Удар у него был поставлен отлично, а вот в защите наблюдались серьёзные прорехи. Неудивительно, в общем-то — безответная деревяшка такой себе спарринг-партнёр.
Бой закончился моей безоговорочной победой.
— Готов, — глядя на хряпнувшегося на землю генерал-губернатора, решил Егор. Он как-то сам собой определился в рефери.
Захар согласно покивал. Савельев, до сих пор в ужасе держащийся за голову, теперь ещё и глаза зажмурил. Судя по бледному виду, прикидывал, продержится ли эта голова на плечах хотя бы до вечера. И выводы были неутешительными.
Я подошёл к нокаутированному генерал-губернатору. Собирался помочь подняться, но тот справился сам. Помотал головой и сел.
Поймал меня в фокус. Левой рукой вытер с лица кровь, правую протянул мне.
— Приветствую вас в Смоленске, господин Давыдов.
Беседовали мы в приёмной генерал-губернатора. Один на один. Я рассудил, что при всём уважении к друзьям, знакомиться с деталями моей мутной биографии им не стоит. Тем более, что деталей этих я пока и сам не знал. Попросил Егора и Захара подождать. Мужики поняли и не обиделись.
Тем более, что площадка, где Илья Ильич развлекался с деревянной неваляшкой, по сути представляла собой тренажёрный зал, оборудованный по последнему слову местной науки и техники. Помимо аналога боксёрской груши, там нашлось ещё немало интересных приспособлений. Неискушённым охотникам, впервые увидевшим такие диковины, было чем заняться.
— За знакомство, — предложил Илья Ильич.
Разлил по рюмкам очередную домашнюю настойку. Производством её, насколько я понял, тут в редких домах не баловались.
Выпили.
— Вы уж не серчайте, Владимир Всеволодович, что я Савельеву такое нелюбезное указание выдал. Вы меня поймите — я в Смоленске человек новый. Донос получил — надобно реагировать.
— Не серчаю. Вы отреагировали, я встречно отреагировал. В расчёте. А донос покажите, интересно.
Илья Ильич вынул из стопки на столе конверт, протянул мне.
«Его превосходительству генерал-губернатору Илье Ильичу Обломову в собственные руки».
Обратного адреса не было. Письмо, незамысловато озаглавленное «Донос», содержало в себе информацию о том, что в усадьбе покойного графа Давыдова поселился некий проходимец, именующий себя сыном покойного графа. Откуда взялся, неизвестно, прежде его никто не видал. Далее следовало перечисление моих грехов.
Предаюсь пьянству и разврату, соседей мужского пола избиваю и граблю, их жён и дочерей соблазняю. Не имея лицензии, самолично истребляю тварей в окрестных лесах и деревнях. Для увеличения эффективности сего мероприятия собрал шайку самых отпетых разбойников. Податель письма нижайше просил его превосходительство господина генерал-губернатора срочно принять меры.
Подпись: Anonimus.