Храм Темного предка

Катя увидела свет – не фонаря, а природный, но сумрачный. Расщелина слегка расширилась. Арча у выхода… В ее душной тьме словно тоннель пробит – могучий Гектор продирался сквозь чащу спутанных веток. Она сделала еще несколько шагов, окончательно вырываясь из каменного плена. Руки Гектора в ссадинах, протянутые к ней… Она вцепилась в мужа, и… он вытащил ее наружу. Катя жадно дышала. Подняла голову – небо. Закат. Кругом скалы. Каменный мешок?

– Смотри, – Гектор указывал вперед.

Катя увидела большую черную дыру в отвесной скале в десяти шагах от выхода из расселины… Гранитный монолит склона, открывающийся обзору с уступа у источника, оказался оптическим миражом. Из каменного мешка он представлял собой тесное скопление высоких отдельных скал, иссеченных ветром, – будто ворота с узким темным входом в настоящее горное урочище. Из глубины расщелины донесся голос Кашгарова – он шел и пел… или читал мантру на уйгурском языке.

– Грот пропавшей экспедиции, мы его с тобой отыскали, – Гектор смотрел на «черную дыру». – Пещера Али-Бабы, или логово Темного предка… Оно существовало с начала времен. А нагромождение скал, расщелина, исток подземной речки образовались позже, из-за осыпи породы во время землетрясения. Порода и камни, источник – все вместе надежно спрятали грот, замаскировали, но не замуровали его.

Из расщелины появился Адиль Кашгаров. Он вскинул связанные руки к лицу в молитвенном жесте. Гектор крикнул Гущину:

– Теперь вы, полковник!

Катя наблюдала за Адилем: Жегич на пороге логова готовится к встрече со своим демоном… Выражение лица Адиля внушало ей сейчас страх.

За Гущиным из расщелины боком выполз Горбаткин. Они с Гущиным взмокли от пота и переживаний клаустрофобии, дышали, словно загнанные кони. Гектор включил свой фонарь, проверил Катин. Достал файер. И они пошли к черной дыре.

Высокий свод… Каменные стены из складок гранита… Они двигались по каменному коридору, достаточно большому для троих мужчин, идущих рядом вплотную. Коридор повернул под углом почти в девяносто градусов, постепенно расширяясь. Они вошли в первый грот, усыпанный белым… Кате сначала показалось – порошком и камнями. Но в свете файера, зажженного Гектором, они увидели то самое, некогда столь сильно напугавшее фотографа Юсуфа Шахрияра.

Кости… Сотни древних останков… Подземный оссуарий.

Они остановились. Молча созерцали кладбище костей. Горбаткин суетливо нагнулся – поднял фрагмент ребер.

– Копытные… Добыча, – прошептал он. – Видите разлом сустава? Какую силу надо иметь, выворачивая так трубчатую кость ископаемого тура… А здесь на ребрах следы зубов… их обгладывали!

Он суетливо достал мобильный, включил камеру, начал снимать, сбивчиво бормоча комментарий. Они медленно пересекали первый грот. Древние кости хрустели под их ногами. Файер Гектора погас. Остался лишь свет двух фонарей. Желтые пятна света скользили, метались по стенам и полу. Выхватывали лишь отдельные детали – еще чей-то обглоданный остов… Со всех сторон подступала непроглядная тьма. И она сгущалась впереди по мере их приближения ко второму гроту. Они остановились на его пороге. Гектор зажег новый файер, освещая путь.

Им открылась небольшая пещера с высоким сводчатым потолком и потеками горной смолы на стенах. Ее пол тоже сплошь усыпали кости, разбитые чьими-то ударами о каменные стены, – их было намного больше. Среди раздробленных, расщепленных в поисках костного мозга костей в белесой могильной пелене они увидели нечто, заставившее их сердца содрогнуться. Они застыли в ужасе и… почти благоговейном трепете.

Грот…

Нет – храм…

Первобытный склеп…

Катя увидела череп с выступающими надбровными дугами и оскаленной пастью, мощные челюсти, зубы… он отдаленно напоминал человеческий, но был гораздо больше и древнее. Рядом с ним – огромный остов: лес ребер, позвоночник, таз. Длинные толстые увесистые бедренные кости. Катя смотрела на них и вспоминала снимок Шахрияра – вот что они приняли за «трубу»! Кости плечевые… пятипалые кисти… огромные ступни… скелет гигантского могучего ископаемого человекоподобного зверя.

Адиль рухнул на колени, ткнулся лицом в поклоне в белесый ковер из останков.

– Вы осознаете, кого мы видим перед собой? – прошептал Горбаткин в полном смятении. – Это же мегантроп! Gigantopithecus giganteus!