Широко и просторно разостланный плац, переулки и улочки, лесенки, плиты, и над всем этим — яркое зимнее море.
…Было бы на что глядеть.
В свободную минуту высокое светлое зеркало покажет дневальному тугую узкобедрую фигурку, обернутую ладно серой робой, схваченную новеньким ремнем. Семь полосок тельняшки на твердой груди, двумя волнами отглаженный воротник. Красная, узкая, флажной шерсти повязка с белой полосой. Над глазами, упрямыми, на правую бровь — бескозырка, заломленная, тонкое сукно. Гордость: ленточка, выданная перед присягой, по черному матовому крепу золотые и узкие тяжелые буквочки: «Черноморский флот». Черный кожаный ремень, бляха со звездой и якорем, на ремне, у левого бедра, — короткий и ладный десантный финский нож.
С мягким всхлипом выйдет лезвие из ножен, на холодной свежей стали выбит год: 1942.
Сорок второй. Для старых казарм — сегодня. Дудки свистали под арочными сводами с двухсотлетней, налаженной лихостью, и барабанный бой с пр-р-ротянутой на ударе дробью подстегивал шеренги, как в хмурое утро у стен Ниеншанца. Запертое створками чугунных ворот, время утрачивало мелочные приметы; налитое в столетний камень, оно давало крепчайший и ясный настой.
Флот.
Грядущих три года терялись в его трех веках.
Роба, строй, стылый камень отрешали от суетности, нечистоты. Бескозырка с тельняшкой утверждали причастность величию.
И тревожно и сладко было медленной полночью, на вахте, услышать, как названивают на той стороне бухты, на башенке Матросского клуба, часы: «Ле-ген-дарный Се-ва-стополь…»
Севастополь, Севастополь…
Прогулка по Севастополю: Исторический бульвар. Четвертый бастион. Тридцатая береговая батарея. Линкор «Севастополь». «Новороссийск». Памятник затопленным кораблям. Яростная, полегшая в эту землю Седьмая бригада морской пехоты полковника Горпищенко. Малахов курган. Великие русские адмиралы. Матрос Петр Кошка… — дымная синяя река вздымалась из глуби неразличимого прошлого, вбирая и землю и воды, и судьбы и кровь, — текла, захолаживая, сквозь грудь, смывала мелкие незаметные дни и высвечивала праздничность каждого из них.
…День был торжествен.
На запертом стенами, залитом солнцем плацу вместе с радостными плачами оркестра в синих стеклах и влажном камне звенела новизна жизни. И было на том плацу затянутым под ремень матросам видение. За крышами города казарм сфера земная вдруг выгнулась вверх: видны стали все севастопольские бухты, стоял на синей воде Константиновский равелин, выше, за сизым простором, где заканчивало бег свой Черное море, светились затейливые берега Босфора, извилисто уходило вдаль нарядное Средиземное, дымка мешала разглядеть хорошо багровые скалы Гибралтара, а за ними, скрывая и путая все, клубился зеленый и серый туман Атлантического океана.
Специальность называлась гидроакустик НК.
НК означало надводные корабли.
Существовали акустики ПЛ.
ПЛ означало подводные лодки.
Аббревиатур было множество, они обваливались на стриженые головы десятками. ВМП означало военно-морская подготовка, ОВП — общевойсковая подготовка, ОМП — оружие массового поражения, ОПМ — огнетушитель пенный морской. ПМП был пост медицинской помощи, МПК и БПК значили малый и большой противолодочные корабли, СКР — сторожевой корабль, СЛГ — салага, ДМБ — увольнение в запас…
Гидроакустические станции назывались ГАС.
ГАС не понравился Вальке сразу.
ebooksa