– Не больше, чем то, что вы делаете каждый день.
– Туше, – сказал он с печальной улыбкой.
– Без сомнения, вы думаете, что мне труднее, потому что я женщина, но могу заверить вас, что я не более хрупкая, чем любой мужчина.
– Право, я в этом не сомневаюсь, – искренне сказал он, и она поверила ему.
Они договорились встретиться в вестибюле через полчаса. Он пошел проведать нескольких пациентов, в то время как Элизабет вышла из здания и направилась в больничное крыло, где располагался городской морг. Она пришла и застала Виктора Новака сидящим за своим столом в маленькой приемной, поглощенным бумажной работой.
– Ах, – сказал он, увидев ее, – я все гадал, когда вы нанесете мне визит. Несколько ваших коллег – или, возможно, мне следовало бы сказать, соперников – уже были здесь.
– И что вы им сказали?
– То же самое, что и полиции. Вскрытие, проведенное коронером, показало, что причиной смерти стало утопление, хотя, как и в другом случае, были следы, указывающие на удушение.
– Но обескровливания не было?
– Нет.
– Значит, он душит их, но не до смерти.
– Похоже, что так.
– А жертва в Мэдисон-сквер-парке?
– Тело было слишком повреждено, чтобы определить, имело ли место удушение или нет. И мы еще не установили ее личность, – сказал он, предвосхищая ее следующий вопрос.
– Тогда зачем их вообще душить? – размышляла она, когда Бенджамин Хиггинс вошел в комнату, посасывая кусочек лакрицы.
– Может быть, ему нравится ощущение власти, которое это ему дает, – предположил он. – Добрый вечер, мисс.
– Добрый вечер, мистер Хиггинс.
– Я удивлен, что у вас так много свободного времени, – заметил Новак.
Возничий скорой помощи пожал плечами, вытирая лакричное пятно со своей белой куртки, которая плотно облегала его могучие плечи и мускулистую грудь.
– Спокойная ночь. Что привело вас сюда, мисс? – спросил он Элизабет.