Кинжал Клеопатры

– Вы живете где-то поблизости? – спросил лысый, облизывая губы.

Женщины обменялись взглядами, когда к ним приблизился третий мужчина, прокладывая себе путь сквозь толпу так уверенно, что Элизабет сразу поняла, кто он такой.

Гарри Хилл был крепко сложенным, мускулистым мужчиной средних лет, с короткими седеющими волосами и выразительным лицом с морщинами. Его крепкое телосложение выдавало в нем боксера, которым он когда-то был. Его салун был известен как демонстрацией боксерского мастерства, так и проституцией.

– Ну и ну! – воскликнул он. – Кто это тут у нас? Две юные красотки, не хотите ли провести вечер со стариной Гарри, – его акцент представлял собой странную смесь говора нью-йоркского рабочего класса и британского – всем было известно, что он родился в Суррее.

– Меня зовут Элизабет ван ден Брук, – представилась Элизабет, протягивая руку.

Хилл схватил ее руку и тепло пожал.

– Ах, да, ван ден Брук с Пятого авеню. Я знаю вашего отца – прекрасный джентльмен! Добро пожаловать, добро пожаловать! – он повернулся к Карлотте, одарив ее белозубой улыбкой. – А это кто?

Карлотта не ответила на его улыбку.

– Это – Карлотта Аккерман, – едко ответила она. – Из семейства Аккерманов с Орчард-стрит.

– Позвольте мне поприветствовать вас должным образом, – сказал он, совершенно не заметив ее сарказма. Обняв каждую из них за плечи, он проревел: – Всем выпивку за счет старины Гарри! – Он отвел их прочь, к большому разочарованию их потенциальных поклонников, которые уныло наблюдали, как Хилл ведет их сквозь пелену сигаретного дыма к бару. Элизабет чувствовала на себе множество взглядов, когда они пробирались мимо групп посетителей, которые на мгновение прервали свое веселье, чтобы посмотреть на гостей Гарри. Он был известен тем, что льстил определенным гостям, относясь к ним с почтением. Конечно, тот факт, что они, как правило, принадлежали к высшим слоям общества, не был случайным.

Слова Хилла эхом отдавались в ее ушах. Я знаю вашего отца. Как именно, спрашивала она себя, пути такого человека, как Гарри Хилл, пересеклись с человеком, который был не только уважаемым судьей, но и образцом порядочности? Она не могла представить, чтобы нога ее отца ступила в подобное заведение, но последние двадцать четыре часа настолько поколебали ее убеждения, что она больше не доверяла собственному суждению.

– Пойдем, милая, – сказал Хилл, подталкивая ее к барному стулу. – Что ты будешь? Сегодня вечером напитки за счет старины Гарри!

Глава 25

Фирменный напиток старины Гарри оказался сильно разбавленным виски. Карлотта выбрала джин, и Элизабет сомневалась, что он окажется лучше.

– Итак, что привело вас в мое скромное заведение? – спросил он Элизабет. – Дочь такого уважаемого судьи?

Элизабет поставила свой стакан с разбавленным виски на стойку. Поверхность была липкой на ощупь, видимо, от многолетнего использования пивных кружек и стаканов для виски. Она подавила желание вытереть руки одной из тряпок, которыми пользовался бармен. Он был высокий, с румяным лицом и весь в татуировках, в виде якоря на одном загорелом предплечье и русалки – на другом, поэтому она приняла его за моряка. Длинный тонкий шрам змеился по его жилистой шее. Она представила себе, как он мог получить такую рану. Насколько она знала, после окончания работы у Гарри он отваживался спуститься на Уотер-стрит, чтобы помочь какому-нибудь неудачливому пьянице попасть в принудительное рабство на борту одного из многочисленных судов, пришвартованных там. Он ухмыльнулся ей, продемонстрировав золотой передний зуб, однако она избегала смотреть ему в глаза. Чтобы не унывать, он переключил свое внимание на Карлотту, но был вознагражден таким испепеляющим взглядом, что чуть не выронил кружку с пивом, которую наполнял.

Элизабет повернулась к Гарри Хиллу.

– Откуда вы знаете моего отца?

Хилл нервно откашлялся.

– Ну, все ведь знают вашего отца, верно? Он довольно уважаемый судья, не так ли?