– Я уже сказала. Я хочу сделать доброе дело.
– Нет, – тетушка отрицательно трясет головой. – Это, должно быть, связано с той девочкой, от которой смердит темной магией сильнее, чем от рыбака рыбой. Аннамэтти, не так ли?
Я ничего не говорю. И даже не дышу. Мне кажется, это будет предательством.
Я хочу встать, но тетушка меня удерживает.
– Ты не слепая, дитя, и не идиотка. Но твой сегодняшний поступок мерзкий и дерзкий. И я думаю, это связано с ней. Кто она такая? – В уголках глаз тети появляются морщинки, когда она поправляет формулировку вопроса: –
– Я…
– Ты все равно не проведешь старую ведьму, Эвелин.
Нет, не проведу. Но я могу уйти от ответа.
– Я просто не хочу, чтобы она покинула нас.
– Одиночество – худший повод для того, чтобы прибегать к магии. А если его смешать с гордыней и невежеством, получится ужасный результат.
Я вздрогнула. Она кивком указывает на камень на полу у моих ног. Тот, что выпал у меня из рук.
– Ты украла у меня однажды и успешно провернула задуманное. Но это не делает тебя ведьмой. Ты просто удачливый воришка.
Меня должен был повергнуть в шок тот факт, что она знает о моих ежедневных заговорах – а также то, что тетя сознательно позволила мне заниматься ими, – но зацепило всего одно слово из всего предложения.
То, что я делаю на пристани, работает! Это настоящая магия. Моя магия. Которой меня никто не учил.
Я сама сделала это.
И я могу повторить.
Сердце наполняется радостью. Уверенность пульсирует в венах. Гримуар жжет кожу.
Я могу это сделать.
Я могу спасти Аннамэтти. Если я смогла справиться с засухой, если сумела стать невидимой, я могу все. Просто нужны правильные средства.