Серебряные змеи

– Я знаю, куда приведет тебя лира, – сказала она. – Она приведет тебя в храм далеко отсюда… Возможно, к нему все еще ведут древние Тескат-порталы, но я не знаю, где они находятся. Все, что я знаю – это расположение этого храма. Как только его истинная сила созреет, все Вавилонские Фрагменты мира вырвутся из-под земли и снова соединятся. Этого и хотел Падший Дом… восстановить Вавилонскую башню, взобраться на нее и присвоить себе силу Бога.

Северин не обернулся.

– Откуда ты это знаешь? – спросил он.

Дельфина помолчала, а потом выдохнула. Это был звук, полный облегчения, как будто она наконец сбросила с себя тяжесть этой тайны.

– Мне рассказала твоя мать, – призналась матриарх. – Она хотела убедиться, что я смогу защитить тебя и что – если понадобится – ты узнаешь ее тайну.

Его мать. Все это время Кахина и Дельфина знали, что для того, чтобы его защитить, им придется причинить ему боль. И он впервые почувствовал, что наконец-то может посмотреть на выбор Тристана под другим углом.

Все это время Северин гадал, могли ли привычки Тристана обернуться против них. Но что, если его привычки были его способом проявлять милосердие? Все эти демоны за плечами Тристана, толкающие его руку, искажающие его мысли. Вдруг единственное, что он мог сделать – это перенести свою жестокость на кого-нибудь другого, чтобы не навредить им?

У любви Тристана было лицо ужаса.

Любовь Дельфины носила лицо ненависти. Любовь Кахины скрывалась за ликом молчания.

Лишь подумав об этом, он почувствовал, как клинок брата прижался к его груди. Нож – это все, что у него осталось от Тристана. С тех пор как он умер, Северин держал нож при себе, словно призрака, которого он не мог отпустить, но теперь он видел в нем что-то другое. Подарок. Последнее благословение. То, что он будет делать дальше, не менее чудовищно, чем действия Тристана… и все же это была его версия любви. Северин дотронулся до своего мнеможучка и глубоко вздохнул. Впервые за долгое время он больше не чувствовал запаха мертвых роз. Он чувствовал свежесть выпавшего снега, запах нового начала.

– Что бы не говорила моя ма… – Северин остановился, потому что его рот все еще не мог выговорить это слово. Он тяжело сглотнул. – Что бы Кахина ни сказала тебе о координатах храма, мне нужно, чтобы ты рассказала об этом Гипносу, потому что мы должны добраться туда раньше Руслана. Но сейчас мне нужно подняться в грот.

– Левиафан не выдержит, – возразила Дельфина. – Скоро его тросы порвутся, и мне нужно вытащить нас из этой машины в ближайшие несколько минут! Ты можешь не добраться до вершины, а если упадешь вместе с машиной – утонешь.

– Тогда я должен действовать быстро, – сказал Северин, направляясь к Гипносу.

Северин вытащил нож Тристана из кармана пиджака. Он повертел его в руке, прослеживая прозрачную вену на лезвии, где в полумраке сверкал яд Голиафа. Действие этого яда напоминало кровавый паралич, охвативший членов Вавилонского Ордена. В течение пары часов даже живые походили на мертвецов. В другой руке Северин держал малиново-вишневое варенье, так похожее на кровь. У него в голове постепенно вырисовывался план. Рукоять меча Тристана, прижатая к его ладони, была теплой и успокаивающей, и Северин подумал, не пытается ли его брат показать ему, что у них гораздо больше общего, чем он мог себе представить.

Северин опустился на колени рядом с Гипносом и сильно его встряхнул. Гипнос зевнул, посмотрел на него снизу вверх и постепенно осознал, где он находится. Он резко выпрямился, отполз назад и приподнялся на локтях.

– Ч-что происходит?

– Ты мне доверяешь? – спросил Северин.

Гипнос нахмурился.

– Я уже ненавижу этот разговор.

– Тогда можешь в нем не участвовать, – сказал Северин. – Просто слушай внимательно…