Серебряные змеи

– Тетя… – хрипло сказал он.

– Я знаю, дитя, – успокоила его Дельфина. – Я знаю.

Затем она вытолкнула его из пасти левиафана и сбежала вниз по лестнице, ни разу не обернувшись. Северин смотрел, как она исчезает, и его охватила печаль. Он заставил себя выйти в грот. Хотя свет, отражавшийся ото льда, был ослепительным – он бы ни с чем не спутал очертания Лайлы, Зофьи. Мир двигался в неумолимом темпе, и единственным, что он мог уловить, были последние слова Дельфины. Он снова и снова прокручивал их в своем сердце.

Она была права.

Любовь не всегда выглядит так, как хотелось бы. Иногда она принимает совершенно чудовищный облик.

На мгновение Северин испытал что-то похожее на облегчение. Он прикоснулся к мнемомотыльку на лацкане пиджака, почувствовав слабое шевеление крыльев – истинный секрет всего, что он задумал, заключался в этих самых крыльях. Рядом с ним левиафан начал метаться по своему маленькому бассейну. Северин склонил голову, и его руки сжались в кулаки от осознания того, что ему придется сделать.

СЕВЕРИН ПОЧТИ НЕ ПОМНИЛ, что он сказал Руслану. Слишком уж он был уверен, что тот раскусит его ложь и сразу же догадается, что он делает с малиново-вишневым вареньем, спрятанным в кармане, и с парализующим ножом Тристана. Энрике и Зофье это может не понравиться. Но они обязательно поймут его, когда проснутся.

Однако повернуться к Лайле оказалось труднее.

Она не поймет, что он изо всех сил старается спасти ее. Если они смогут найти храм… если он сможет завладеть силой Бога – ее смерть от струн золотой лиры уже не будет иметь значения. Он ее спасет.

«Помни, что ты значишь для меня, – думал Северин, игнорируя мольбы Лайлы. – Помни, что я твой Маджнун».

Он наблюдал за тем, как Лайла падает на землю от прикосновения Евы. Он смотрел, как черные волосы рассыпались вокруг ее головы. Северин опустился рядом с ней, стараясь запомнить поэзию ее лица, длину ресниц, обжигающее ощущение ее присутствия в этом мире. Он сунул ей в рукав своего мнемо-мотылька, чьи крылья могли поведать ей всю правду. И наконец, он забрал ее бриллиантовое колье, оставив одну-единственную подвеску, чтобы – когда придет время – она могла вызвать его из темноты.

Уходя из грота, Северин думал о Дельфине. Она была права. Любовь может выглядеть чудовищно. Но если бы они нашли в себе силы поверить в него хотя бы еще один раз… они бы смогли разглядеть лицо за маской. Они поймут, что он все еще может выполнить свое обещание. Что он все еще может защитить их.

Что он не чудовище, а новый бог, чей план скоро будет разгадан.

Эпилог

Гипнос управлял маленькой капсулой, затаившись в водах озера Байкал, в ожидании своего следующего хода. Он не мог заставить себя опустить взгляд на дно озера, где лежало согнутое и смятое тело левиафана. Где лежала Дельфина.

Его глаза защипало от слез, но он твердо держал руку на руле.

– Мой племянник следующий, и я не допущу, чтобы на него подействовали твои глупости, – сказала ему Дельфина. Даже в последние минуты жизни она не оставляла своих нравоучений.

Под «следующим» она подразумевала наследника. Гипнос заставил себя пошутить и улыбнуться.

– И?

– И он святой, – добавила Дельфина. – Так что будь с ним повежливее.