Эрик не ответил. Вила начала превращаться в легкую дымку, которую уносил ветер. Она смотрела на Волчьего Лорда, а он смотрел на нее. Они были поглощены друг другом. То ли она околдовала Эрика, то ли он околдовал ее.
– Она зовет, – прошептал Эрик. – Она зовет меня домой.
И вдруг Лукаш понял, что он собирается делать. В глубине души он знал, что его брат увидел в виле.
А затем он исчез.
Его поглотил ветер, ночь и магия вилы. Открытое окно зияло холодным черным квадратом на янтарно-золотой стене. Слова Эрика повисли в воздухе. Они танцевали в золотистых тенях под потолком и оседали на волосах, навечно поселяясь в сердцах оставшихся братьев.
«Она зовет меня домой».
Больше Лукаш Эрика не видел.
26
Лукаш все еще не вернулся. Кожмар уселся возле их маленького костра и подпер щеку рукой. Все остальные давно спали, с животами, набитыми гостинцами лешего, и сердцами, полными надежд.
Только Рен и Кожмар не могли сомкнуть глаз.
Чем больше сгущался мрак, тем ярче становился молодой человек: казалось, его светлые волосы сияют в темноте. Блестящие глаза приобрели бледный, холодный цвет, напоминающий о коже вилы. Длинные белые ресницы. На его лице не осталось ни капли загара: оно было мертвенно-бледным, с неуловимым оттенком золотого. Как звезда на черном небе, он светился, разгоняя ночные тени.
– Думаешь, с ним все будет в порядке? – спросила Рен.
Увидев Лукаша у реки, она была поражена его видом. Казалось, за эти несколько дней он постарел на десять лет.
– Я приложил к его ране живокость, – сказал Кожмар с той стороны костра. – Она должна помочь. Но если это не сработает – попробуем зверобой.
Рен слабо улыбнулась. Ей было невыносимо думать о том, что Лукашу больно. Возможно, это было ее слабостью, но, поразмыслив, девушка поняла, что даже если и так – ей все равно.
– Спасибо, – сказала она. – Ты… Я не ожидала…
Кожмар поднял взгляд.
– Что я помогу? – пробормотал он. – Ты не первая, кто так думает.
Рен залилась краской.
– Я пытаюсь быть дружелюбной.