– Конечно, можешь, это же совсем просто.
– Нет! – Рен пребывала в ужасе. – Будет… будет больно!
– Да. Мне. – Лукаш указал на свою грудь. – Не тебе.
– Я не… – Рен старательно пыталась придумать себе оправдание. – Я не знаю как! Попроси Бабу-ягу.
Он поднял свою здоровую руку.
– Я ни за что не подпущу эту старую каргу к своему мясу средней прожарки, – сказал Лукаш. – Один взгляд на меня, и ингредиенты ее «охотничьей похлебки» будут слишком буквально соответствовать названию.
Очевидно, его слова очень оскорбили бестелесные руки, потому что они начали показывать неприличные жесты.
– Можешь говорить тише? – прошипела Рен. – Из-за тебя нас обоих съедят. Ладно. Хорошо. Но сперва тебе придется объяснить мне, как это делать.
– Хорошо. Спасибо. – Он кивнул на ночной столик. – Будет проще, если ты будешь делать по одному стежку за раз и отрезать нить. Вот…
Лукаш взял пару ножниц.
– Не завязывай узелок, прежде чем прошьешь кожу на обеих сторонах раны. И не завязывай слишком туго, иначе шрамы будут просто ужасными.
– О да, красивые шрамы, конечно, – сухо сказала Рен, с легкостью продев уплотненную воском нить в игольное ушко.
– Женщины любят шрамы, – сказал Лукаш.
– Мы оба знаем, что ты предпочитаешь чудовищ.
– Это правда, – тихо согласился он.
В этот раз Рен не стала краснеть, но она все еще чувствовала смущение, опасно подступившее к горлу. Она сосредоточилась на том, чтобы взять себя в руки, и приступила к заданию: каждый порез начинался над плечом и тянулся к ключице, а самый последний задевал руку.
– Я попробую. – Она нервно закусила губу и постаралась устроиться удобнее, положив левую руку на грудь Лукаша. Он откинул голову, зажмурив глаза и сжав зубы. – Так, ладно, я сейчас это сделаю.
– Все будет в порядке… АУЧ! Нужно зашивать старые раны, а не оставлять новые!
С кухни раздались аплодисменты бестелесных рук.
– Вот поэтому я и не хотела этого делать! – огрызнулась Рен.