Не зови волка

– Она кому-то принадлежит, – сказал старший брат, протягивая долю Францишеку. – Наверное, кому-то в нижнем зале. Ты должен ее вернуть.

Францишек надулся, но не стал спорить с негласной иерархией, существовавшей среди братьев. Даже если Рафал был абсолютно диким и безответственным – теперь он был старшим.

«Генрик может вернуться в любой момент, – напомнил себе Лукаш. – Тад – тоже».

Он отвел взгляд и постучал пальцами по столу.

Францишек спустился по лестнице, с трудом сдержав улыбку, когда доля потрогала его очки дымчатой лапкой. Лукашу нравились эти милые создания: они всегда были дружелюбны и воплощали собой лучшие качества своего владельца. Их новая знакомая, скорее всего, улизнула от какого-то бедняги, дремавшего над книгой на первом этаже.

– Итак, – сказал Рафал, садясь за стол. – Тебе и в самом деле следует научиться читать, братишка.

Лукаш широко распахнул глаза от удивления, но Рафал выглядел необычайно серьезно.

– Францишек всегда был тебе лучшим братом, чем я.

– С тобой гораздо веселее, – заметил Лукаш.

Старший брат издал тихий смешок.

После случая с василиском один из репортеров описал его как мужчину с глазами поэта и душой дьявола. Честно говоря, Лукаш считал, что это описание такое же напыщенное и претенциозное, как белые голуби, достающие книги с верхних полок, но даже он неохотно признавал, что журналистский пассаж оказался довольно точным. В этом противоречии и заключалась загадочная натура Рафала, которая делала его располагающим к себе.

Рафал посмотрел на изображение мавки и ее жертвы.

– Я старший, – сказал он. – И должен был лучше о тебе заботиться.

Эти слова повергли Лукаша в шок. Он не знал, что ответить.

Даже после того, как Тад с Генриком исчезли, Рафал отказывался брать руководство на себя. Ему только что исполнился двадцать один год, и он не хотел быть старшим. Он убеждал всех, что Тад с Генриком скоро вернутся, а пока они будут просто убивать драконов, зарабатывать деньги и хорошо проводить время.

И вот на несколько прекрасных месяцев они пустились во все тяжкие.

Возможно, это было секретом Рафа. Их старший брат был склонен к саморазрушению, и оно оказалось заразным. Последний год стал самым диким, беспорядочным и наиболее приятным в жизни Лукаша. Рафал проводил кучу времени в тату-салонах Градува, Эрик купил водочный завод, а Ансельм выпил почти всю его продукцию. В этом хаосе для Лукаша были открыты все двери. На всем белом свете не существовало более сомнительных заведений, более крепкого алкоголя и более опасных женщин. Весной они арендовали самые роскошные комнаты в отеле. Летом они ужинали на белоснежном песке северных пляжей. Они спали в канавах, веселились в бальных залах, пропитанные вечной ночью подпольных таверн. Однажды в промозглой маленькой деревушке, прозванной «Городом костей», близнецы встретили в склепе упыря и чудом избежали смерти.

Они были богаты. Они были красивы. И они продолжали убеждать себя, что абсолютно счастливы.

– Ты и сам это знаешь, – сказал Рафал, и Лукаш с ужасом заметил слезы в его глазах. – Я был ужасным братом.

Еще никогда в жизни Раф не выглядел непредсказуемым и более опасным, чем в тот момент.