– Это было в книжке, – сказал он.
– Я думал, ты не умеешь читать, – нахмурился Кожмар.
Лукаш не ответил: он высматривал Рыбака. Якуб был дважды обязан ему жизнью. Пришло время расплачиваться за долги.
Королева не возвращалась в течение нескольких часов.
Пока зверей не было, а Кожмар увлекся очисткой своей идеальной формы от серебряной крови, Лукаш расседлал и вычесал Крула. Несмотря на то что его плечо зажило, он почувствовал острую боль, когда поднимал тяжелое седло, сделанное из драконьей кожи. Маленькие рога зазвенели, ударяясь друг о друга. Теперь это его единственная колыбельная.
Какого черта он делает?
У Лукаша кружилась голова, а к горлу подкатывала тошнота. Он просунул руку за ворот мундира и провел ладонью по исцеленному месту, сам не зная, что ожидает там найти. Открытую рану? Нет, его кожа была гладкой.
Рядом с ним скрипнули сапоги.
Он поднял голову и встретился с уставшим взглядом одного-единственного глаза. Кажется, Рыбак хотел о чем-то поговорить, но, посмотрев на Волчьего Лорда, нахмурился.
– Ты в порядке, парень?
Лукаш сглотнул внезапный рвотный позыв и изнуренно облокотился на бок своего коня.
– О чем ты думал? – спросил он. – Зачем ты пошел за нами? Нас всех могли убить.
– Мавки все равно пришли бы за вами, со мной или без меня, – ответил Рыбак. – Это души некрещеных…
– Я знаю, знаю, – прервал его Лукаш и процитировал почти дословно: – «Эти существа особенно жестоки. Они заманивают людей красивыми песнями и отрывают им головы».
Он провел рукой по подбородку и шее, не отрывая локтей от спины Крула.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Рыбак, широко распахнув свой глаз.
Лукаш криво усмехнулся.
– А ты откуда это знаешь? – парировал он.
Рыбак не ответил. Вместо этого он указал наверх, где белая орлица перелетала с ветки на ветку. Лукаш с отвращением вспомнил библиотеку в Кфьяте и Рафала.
– Ты можешь с ней разговаривать? – спросил он, внезапно осознав, что именно Рыбак имеет в виду.