Нечестивые клятвы

22
18
20
22
24
26
28
30

— Мне нужно вернуться к Люси. — запинаясь, пробормотала я. Ложь, и мы оба понимали это. Но все же замерла на теплой плитке. Я действительно не знала, притащит ли мужчина меня обратно, если я попытаюсь уйти без его разрешения. Хуже всего было то, что какой-то части меня было интересно, что он сделает дальше. Я была больной на всю голову. Со мной явно было что-то не так.

Он не позволил мне уйти, но сменил тему.

— Как твоя сестра?

Его неожиданный вопрос поверг меня в смятение, и я повернулась к нему лицом.

— Она в порядке. Тихая. Огорчена, нет, опустошена новостью о свадьбе. В общем, вполне нормальная реакция.

Я поднесла мокрые ладони к горящим щекам.

— По этому определению, твоя реакция далека от нормальной. — отметил Ренато. Он был так чертовски близко, что я могла разглядеть крупинки золота в его насыщенных карих глазах.

Мой смех прозвучал горько.

— Ты так думаешь только потому, что на самом деле не знаешь меня. — начала я.

— Разве нет? Шарлотта Элизабет Берк, дочь Мэри и Джона Берков, оба скончались, росла с тринадцати до восемнадцати лет в детском приюте «Дом Милосердия». Единственный кровный родственник — Люси Элизабет Берк.

— Остановись! Не надо.

Я задержала дыхание, пока он перечислял трагедии моего прошлого.

— Что «не надо»?

— Не заставляй меня бояться тебя еще больше.

Взгляд Ренато впился в меня, как будто он ухватился за слабое место.

— Ты действительно боишься меня, Шарлотта? То, что ты говоришь мне, то, как ты себя ведешь… это не соответствует данному чувству.

— С чего ты это взял? Ты не будешь моим мужем, ты всегда будешь только моим тюремщиком…

— Если бы я был твоим тюремщиком, я бы привязал тебя к стене в подвале. Я не милосердный человек. Ничто из происходящего между нами не является нормальным — ни для меня, ни, для тебя, готов поспорить. Ты не можешь вечно притворяться, что не чувствуешь этого, маленькая медсестра. Я тебе не позволю.

Я скрестила руки на груди поверх мокрого топа.

— Надо быть сумасшедшей, чтобы не бояться, не так ли? — мой тон был таким неуверенным.