Нечестивые клятвы

— Люси, я вхожу. — крикнула я, когда она не открыла дверь.

Моя сестра свернулась в клубок на кровати, ее лицо было красным и опухшим от слез. Прошлой ночью я не слышала, как она плакала. Я погрузилась в своего рода смертельно глубокий сон, которому научилась, будучи студенткой-медсестрой последние пять лет. Идея заключалась в том, чтобы спать, когда есть возможность, независимо от того, что происходит вокруг.

Я села на кровать и потянулась к ее руке.

— Эй, ты не спала всю ночь?

— Я не могу перестать слышать этот ужасный звук снова и снова, — всхлипнула Люси.

Я схватила салфетку и протянула ей, наблюдая за тем, как она грубо высморкалась. В конце концов, она была права. Последние двадцать четыре часа были сущим кошмаром. Она видела, как убили ее парня. Она была там, когда это случилось. На его месте могла быть и она. Это было ужасающе.

Нет, реакция Люси была правильной. А вот моя нет. Тщательно отточенные навыки выживания помогли мне справиться с шоком. Но в глубине души зияющая пропасть паники грозила поглотить меня.

— А теперь его нет… — прошептала Люси, на её глаза снова навернулись слезы.

Я наклонилась и обняла ее. Конечно, я совсем не одобряла Мигеля для Люси, и никогда не прощу ему попытку продать ее, чтобы спасти свою шкуру. Но все же мне не нравилось видеть, как Люси страдает, и я хотела помочь ей справится с этим.

— Я знаю, это тяжело. Мне очень жаль. — тихо сказала я.

Обнимая свою убитую горем младшую сестру, я осознала, что стала немного жесткой по отношению к смерти. Учеба в школе медсестер и практика в отделении неотложной помощи могут сделать это с тобой. Я чувствовала хрупкость жизни и видела, как этот барьер ломается так часто, что теперь смерть редко шокировала меня. Однако прошлой ночью все было по-другому. Это не было угасание на больничной койке или остановка сердца на хирургическом столе, пока медики боролись за спасение с дефибриллятором. Прошлая ночь была жестокой. Я не могла выкинуть весь тот ужас из головы.

На прикроватной тумбочке завибрировал телефон. Я не узнала чехол.

— Чей это телефон?

Люси шмыгнула носом и потянулась за ним.

— Мигеля. Он дал мне его на хранение, потому что у меня в толстовке был карман.

На секунду она показалась мне такой юной, что у меня перехватило дыхание. Все, что я делала, бесчисленные дерьмовые подработки, жертвы, на которые я шла, — все это было ради того, чтобы уберечь ее от ужасной реальности мира, в котором мы жили.

Прошлой ночью я потерпела неудачу.

— У тебя его телефон? Люси, что, если он в розыске? Полиция могла бы отследить мобильник. — отчитала я её, новый страх пробежал по мне, разбудив эффективнее, чем любая доза кофеина.

— Ну и что? Я не собираюсь молчать о том, что они с ним сделали. — вызывающе произнесла Люси.

Телефон отвлек меня от спора с этим нелепым заявлением. Номер звонил почти двадцать раз. Пока я смотрела на него, выскочило сообщение.